— Ага… — отзывается он, подаваясь вперёд и обнимая руками мою талию. Проводит носом по моей щеке, целуя её.

— Я бы могла с тобой исчезнуть на необитаемом острове…и мне было бы не страшно или…скучно… — шепчу, обнимая его шею и прижимаясь к ней губами.

Паша ржёт, а я злюсь.

— Я серьёзно! — говорю обиженно, потому что это действительно так!

Когда он снова смотрит на меня, его глаза лучатся. Это хорошо, потому что его предыдущее состояние меня реально испугало.

— Паш?.. — шепчу, обхватив его ладонь своими, и прижимаю её к груди.

— Иди переоденься… — просит он, осторожно заправляя мне волосы за ухо, и снимает меня со столешницы. — И собери вещи дня на три.

Сквозь шум льющейся воды слышу трель дверного звонка.

Наверное, это Егор. Кто же ещё. Его квартира прямо над нами. Такое ощущение, что он тут прописался.

Благов-старший уже давно меня ждёт, а я всё капаюсь. Быстренько выключаю воду и выхожу из душа. Тру голову полотенцем, чтобы просушить её по максимуму, и натягиваю бельё. Я выбрала очень нескромный комплект на этот вечер, Паша об этом ещё не знает. Рассматриваю себя в огромное зеркало в полстены и удовлетворённо улыбаюсь, проводя руками по груди и животу. Закрываю глаза и представляю, что это ЕГО руки. По телу проходит знакомая жаркая волна.

Ну, вот. Я опять возбуждена. Мечтаю о своём мужчине, хотя он за дверью. Это ли не сумасшествие?

На мне белый комплект. Атласный Пуш-ап бюстгалтер без бретелек и маленькие стринги той же фактуры.

Ангельская пошлость.

Хихикаю.

Когда он меня разденет, мы с ним снова будем в головокружительном контрасте. Трясу головой, потому что я уже представляю Пашину загорелую ладонь внутри этих крошечных трусиков.

Он так и не сознался, куда мы едем.

Хватаюсь за фен.

Быстро сушу волосы, осторожно укладывая их на пробор. Подкрашиваю ресницы и припудриваю свои веснушки, предварительно смазав их кремом с SPF-защитой. Снимаю с вешалки свой короткий трапециевидный голубой сарафан и облачаюсь в него, выбегая из ванной.

В нос ударяет знакомый тяжелый аромат духов, и я замираю в полёте, будто на стену налетела. Улыбка мгновенно тает и превращается в гримасу. Из кухни до меня долетаю приглушенные голоса, и я некоторое время мнусь в нерешительности.

Что мне делать? Мешать или не мешать?

Чтобы не хлопать дверью, оставляю её открытой, и медленно двигаюсь на звук, прочерчивая по стене линию пальцами. Смотрю себе под ноги, прислушиваясь.

— …хватит меня терроризировать! — восклицает Лилия Благова и я замираю на полпути. — Почему ты у меня такой бесчувственный?!

Во мне снова поднимается протест, отчего я хмурюсь и сжимаю губы.

Мой Благов не бесчувственный! У него много всяких грешков, но он точно не бесчувственный!

Паша молчит, и я волнуюсь. Мне не нравится, что его кто-то отчитывает, тем более родная мать.

— Я всю жизнь вам с Егором отдала!.. — продолжает звенеть женский голос. Прислоняюсь спиной к стене и складываю руки на груди. — Если бы не я, ваш отец до сих пор сидел бы в Аргентине! А ты всё делаешь мне на зло! За что?! Я плохая мать?!

— Нет, это я плохой сын, — раздаётся мрачный голос моего Грубияна. — Мы же это давно выяснили.

Хмурюсь ещё больше, мечтая быть рядом с ним.

— Я думала, может, хоть сейчас ты одумался! — кричит она. — Нет, ты как твоя бабка Анна, упрямый! Я тебя на коленях умоляла не ехать в Америку, теперь тебе ЦСКА понадобилось! Кому ты что доказываешь?! Ты и Егору голову задурил! Знаешь, сколько я ему ту должность выбивала? Такой диплом пропадает! Он теперь вообще никого не слушает!

— Егору двадцать пять, — спокойно отвечает Паша, но я слышу нотки раздражения за этим спокойствием. — Он в состоянии для себя приоритеты расставить.

— Ничего он не в состоянии расставить! — восклицает его мать срывающимся голосом. — Что, он до пенсии будет мяч гонять?! Я вам всё дала! А вы как ломти отрезанные, как волчата! Ты к нам в Испанию один раз за шесть лет приехал! Мы тебе что, не родители?! Когда ты уже правильно жить начнёшь?! Теперь ещё подобрал какую-то…

Подпрыгиваю на месте, потому что женщину заставляет умолкнуть оглушительный удар кулака по столу. Хватаюсь за колотящееся сердце, когда слышу звенящий от злости голос Благова:

— Как мне жить, я сама знаю, — пролаивает он. — Отец всегда хотел остаться в Аргентине, но тебе чхать на это было! Ты свои приоритеты спутала с нашими, а я тебе ещё в семнадцать сказал, так как ты хочешь, ничего не будет! Мы тебе не обезьяны дрессированные. Сейчас ты в моем доме, и здесь я хозяин, а ты гость.

— Вот как ты заговорил… — в шоке выдыхает Лилия Павловна. — Хорош сынок, ничего не скажешь!

Взволнованно тереблю край своего топа. По коже бегут холодные мурашки. Я не знаю, кто у них прав, а кто виноват, но я всегда за Пашу. В любом случае. И ещё, я не сомневаюсь, что Благов уже в семнадцать знал, как правильно качать свои права.

— Всё это я говорил тебе давным-давно, — уже более спокойно начинает он, быстро взяв себя в руки. — Если ты до сих пор выводы не сделала, то это тупик для нас всех. Если ты хочешь поддерживать нормальные отношения, ты извинишься перед Катей. Если нет, сама знаешь, что будет.

— Я не собираюсь извиняться, у тебя сегодня одна, завтра другая!

Неприязненно сглатываю.

— Если бы ты так думала, даже пальцем не пошевелила бы, — усмехается Благов. — Ты знаешь что нужно сделать. Когда созреешь, приходи. Мы тебя ждём в любой день.

Слышу его шаги и не знаю, куда деваться, отлипнув от стены в панике. Он выходит в коридор так быстро, что я даже попятиться не успела. На ходу подхватывает мой локоть, будто не сомневался, что я стану подслушивать, и спрашивает, окинув меня взглядом с головы до ног:

— Готова?

— Эммм…да… — отвечаю, посматривая на кухню.

Его пальцы проходятся по низкому вырезу моего сарафана, откуда с ним развязно кокетничает моя грудь при поддержке пуш-апа. Согласна, она выгляди больше, чем на самом деле, но, так многие делают! Паша смотрит в мои глаза, очевидно, тоже привлеченный этой метаморфозой. Его глаза заинтересованно посверкивают, от чего на моих щеках расцветает румянец.

— Иди, обувайся, — низким подхриповатым голосом велит он, продолжая разглядывать мой вырез.

Мои соски напрягаются, но он об этом не узнает. Я от одного его взгляда иду налево, когда должна идти направо.

— Мои глаза выше… — сообщаю, дерзко вздёрнув нос.

— Тогда бери их и обувайся, — шутливо рычит он. — Живо.

Иду спиной назад, тихо говоря: