Почему я узнаю сейчас?! Что за бардельник?!

У нас третьего числа игра, а потом начинается Лига и выездные соревнования.

Пидар*с Уилсон! Почему мы не проверили его документы?! У нас же до десятого теперь них*ра не работает! Нужно самому в посольство ехать! Бл*ть! Хотел дома пробыть весь день! Я же только сегодня вернулся!

Глядя на кубки, украшающие стеллаж за спиной тренера, очень быстро соображаю. Придётся звонить в МИД и немного подключить отца. Хотя, может и без него справлюсь…нужно подготовить замену этому недоноску и вставить пи*ды исполнительному директору…

Постепенно, всё отходит на задний план, потому что я слышу шаги в коридоре за дверью. Замираю, сверля её взглядом, как голодный волчара, веля Гибсону заткнуться, вскинув руку.

Слышу голос Егора и ещё один голос…

Выпускаю воздух из лёгких, раздув ноздри.

Предвкушение. И спокойствие, наконец-то!

НАКОНЕЦ-ТО, МАТЬ ВАШУ!

Прибью…

Дверь распахивается, и в мой офис вваливается Егор в заснеженном длинном пуховике, пропуская вперёд мою любимую, единственную и неповторимую, бл*ть, жёнушку!

Я как щенок, захлёбываюсь слюной, жадно рассматривая своё наказание.

На ней белая шубка из какого-то подстреленного Винни-пуха, свободная чёрная юбка ниже колена и черные сапоги на каблуке. На голове чёрная шапочка, на пальце поблескивает моё кольцо. Светлые волосы обрамляют лицо, на котором как два озера выделяются распахнутые голубые глазищи и пухлые розовые губки. Особенно нижняя. Моя любимая.

Её взгляд бегает по комнате, в поисках меня.

Вот он я. Иди, блин, ко мне, Зараза моя любимая!

Неделю её не видел. Был с командой сначала в Болгарии, потом в Питере. Хотел взять её с собой, но у неё, видите ли, работа. Замахала меня её работа, если честно, но, она не хочет дома сидеть, и не хочет менять институт, хотя я предлагал. Там же Михаил Семёнович, свет отечественной науки!

Встаю и выхожу из-за стола, рыча попутно:

— Какого хрена так долго?!

Они в шесть должны были приехать!

Гаррет тоже вскакивает, джентльмен хренов. Он когда мою жену впервые увидел, растёкся как придурок. На неё все мужики так реагируют. Все хотят ей ручку подать и защитить. Но, её я защищаю. Я её нашёл и забрал себе. Она — МОЁ. Они ещё не видели, как моя девочка кончает, и как она отсасывает. Она в меня так впилась своими коготками, что я только и думаю, как бы скорее домой вернуться, где бы ни был. Я знаю, что она ждёт меня там. Тёплая, нежная, влюблённая. Доверчивая. Её переделать нельзя, только сломать. А этого я никому не позволю.

Смотрю на неё и хочется улыбаться. Мой КаАтёнок — адский коктейль.

Такая вся она примерная, пока не заведётся. Когда она заводится, мы можем трах*ся с утра и до вечера. Есть, пить и опять по новой.

— Ты видел, какой там снегопад? — возмущается Егор, в развалку закрывая дверь. — Не знаю, как вы в своё лесничество поедите, пробки писец!

КАтёнок уже топает ко мне вприпрыжку, стягивая шапку и улыбаясь. Не отрываю от неё глаз, фиксируя всё. Изменения в весе, цвет лица, настроение.

— Я мокрая… — предупреждает она, быстро расстёгивая своё плюшевое недоразумение.

Буркаю:

— Надеюсь, — нетерпеливо помогая ей раздеться.

Она издаёт смешок и смотрит на меня с не меньшим нетерпением.

Сейчас, блин!

Дёргаю последнюю пуговицу и стягиваю шубу с тонких плеч. Бросаю её на соседний стул и прижимаю Катьку к себе. Делаю быстрый вдох, уткнувшись носом в белокурую макушку, и выпускаю воздух с облегчением. Обожаю тонкий аромат её духов. Им ненавязчиво наполнилась вся комната. Она льнёт ко мне, тянет свою носопырку к моей шее, обняв меня за талию.

Выглядим так, будто я после дембеля, а не после недельной поездки.

Но, она так охер*нно ощущается. Я пи*ц как соскучился, даже не могу наехать на неё как следует за то, что извёлся весь, пока их ждал. Я знаю что пробки, поэтому и попросил Егора её забрать с работы. Мы купили ей Q7, чтобы я не волновался о том, что она нырнёт под какой-нибудь Крузак. Если впилится, так пусть сразу сносит ему жопу.

В комнате тишина, только моя заноза мурлычет:

— Я индейку на таймер поставила…

Откидываю её лицо и начинаю целовать, забив на всё. В клубе, итак, все знают, что я под каблуком, скрученный в канат. Катя еле слышно вздыхает, и я забираю этот вздох себе. Раскрываю её губы своими, глажу их языком. Мягкие. Я тащусь от её губ. Не важно, что она ими делает. Если они меня касаются, я автоматически её хочу.

Отрываюсь от неё на секунду, кайфуя от того, как она раскраснелась и разомлела.

Вот так…ты моя…не забывай…

Кажется, Уилсон идёт в транду. Я завтра с места не сдвинусь. Да она меня и не отпустит. Будем целый день валяться. Может, по лесу прогуляемся. Там будет красиво. Егор припрётся по любому. Баню замутим, отец хотел заехать.

Я всю жизнь был перекатиполе. Свой отпечаток наложило детство. До моих четырнадцати лет мы жили в Андорре, а до этого в Аргентине, а до этого в Парагвае, а до этого в Колумбии. Отец — специалист по Латинской Америке. Мать с детства вбивала в меня уверенность, будто я хочу стать дипломатом. Но, я никогда не хотел. Мне хватило, правда. Её это не интересовало. Я чтобы не делал, всё было не так. Не знаю, что она хотела из меня слепить, но вышло то, что вышло. Моему КАтёнку нравится.

В переходном возрасте из меня стало прорываться дерьмо. Отец отправил в Москву, подальше от неё, чтобы я спокойно закончил школу и поступил в универ. В тот, который выберу сам. Жил с бабушкой, время было лихое. Тусовки, таблетки, тёлки. Но, всё это быстро мне надоело. К магистратуре я уже чувствовал себя стариком. И тут на тебе. Чудо на велике в розовой толстовке.

Как вспомню, блин.

Русые волосы, ноги эти сплошные. Глаза чистые голубые, улыбка открытая. И эти губки с острым подбородком. Особенно нижняя. Я себя чувствовал педофилом, но не устоял. Я её хотел трах*уть тогда до звона в яйцах. Хотел и боялся. За себя и за неё. Она была вся такая чистенькая, беленькая. Так и хотелось её запачкать. Если бы мы тогда начали, у нас бы уже целый детский сад был, я уверен. Из этого ничего бы хорошего не вышло. Я не готов был осесть и взять на себя заботу о ком-то. Мне нужно было куда-то двигаться, чего-то добиться. Ей не было места в моей жизни.

Но, если бы сейчас у меня кто-то её отнял, я бы убил.

Поэтому пускаю в нашу жизнь мою мать очень дозированно, хоть она и извинилась. Но, я не хочу чтобы она начала трахать мозг Кате, также как трахала мне.

КАтёнок не знает, что Егор со Светой встретились за неделю до нас на какой-то вечеринке. И то, что он притащил меня в тот паб — это ни хрена не случайность. Он это сделал сознательно в сговоре с её подругой. Сам я её не искал, потому что это тупизм, искать человека через шесть лет. Я не верил в такую фигню, типа любовь через годы. Я не ожидал увидеть ровно то, что оставил шесть лет назад. КАтёнка. Не изменившегося НИФИГА! Только волосы стали светлее и короче, а взгляд всё тот же. У Леры не было никаких шансов. Я неделю мучился, не знал, что делать. А что тут поделаешь, если вместо одной женщины, мечтаешь о маленьком голубоглазом котенке?