захлебнешься собственной кровью, шакал! – выпалил Амир, нанес несколько сильнейших ударов и полоснул лезвием шашки Тимура по руке.

Дешкелиани сжал зубы от дикой боли, которая пронзила его плечо, и процедил:

– За меня отец устроит тебе кровную месть!

Амир мощным ударом кулака саданул по челюсти Тимура, и тот отлетел к противоположной стене. Дешкелиани помотал головой, пытаясь прийти в себя. А Амир начал медленно приближаться к противнику, цедя через зубы каждое слово:

– После моего вчерашнего визита князь Давид смертельно ранен и оплакивает смерть твоего младшего брата, Амирана! А после того как умрешь ты, шакал, он вряд ли надумает вновь замышлять свои козни!

Амир нанес еще ряд ударов и мощным движением рассек бедро Тимура. Дешкелиани пошатнулся и, взвыв от боли, бросился на Амира из последних сил.

– Тебе не победить, Амир Асатиани! – возопил Тимур. – Девка все равно умрет! Тебе она тоже не достанется!

В следующий миг Тимур стремительным движением выхватил из-за пояса кинжал и резко метнул его в сторону молодой женщины. Софья испуганно дернулась в сторону, и кинжал Дешкелиани вклинился в толстую косу, припечатав ее волосы к стене, едва не задев лицо. Амир инстинктивно обернулся и, отметив, что Софико невредима, облегченно выдохнул сквозь зубы. Он бросил убийственный взор на Тимура.

– Мерзавец! – прохрипел в бешенстве Асатиани и нанес Тимуру страшный удар, отрубив ему кисть. – Ты просчитался, думая, что я не приду сюда! Так умри!

Амир стремительно нанес последний смертельный удар. Тимур схватился за окровавленное горло и, сжимая его трясущимися руками, по которым стекала его свежая кровь, понял, что это его конец. Он невольно перевел дикий взор на пленницу, стоящую чуть в стороне, она нервно прижималась к камину и испуганными глазами смотрела на них. Тимур в предсмертной агонии прохрипел:

– Я не послушал отца и не убил ее сразу, – он сглотнул кровь, которая заполонила его горло. – Но она так прекрасна… я не смог убить ее… теперь я понимаю, что совершил ошибку…

Тимур рухнул на пол к ногам Амира. Асатиани холодно взглянул на своего врага и тут же, быстро вытерев свою шашку о черкеску Дешкелиани, проворно обернулся к Софье. Он убрал оружие в ножны и стремительно приблизился к молодой женщине. Она уже вырвала кинжал, который приковал ее косу к стене, с ненавистью бросив холодное оружие на пол. И теперь испуганными несчастными глазами смотрела на него.

– Красавица моя, тебе нехорошо? – проворковал над ней Амир, заключая ее в объятья и заглядывая в ее яркие глаза. Софья в оцепенении глухо выдохнула. Амир поднял руку и ласково погладил ее по щеке. – Он мертв. И более не причинит тебе зла, цветочек мой.

Только после этих слов Софья словно пришла в себя и, печально улыбнувшись, с облегчением выдохнула:

– Я так долго ждала тебя. И ты все же пришел.

Амир начал ласково гладить ее по голове и целовать.

– Голубка моя, – пролепетал Амир нежно по-русски, с силой прижимая Софью к себе, его руки переместились на ее стройную спину, лаская ее. После его слов Софья вздрогнула, ибо ее память воскресила все моменты, когда Тимур обладал ею, а она боялась сопротивляться ему. Она чуть отстранилась от молодого человека и, смотря прямо ему в глаза, сказала:

– Я пойму, если ты более не захочешь меня…

– Отчего ты так говоришь, Софико? – опешил Амир, нахмурившись.

– Я хочу сказать тебе правду. Тимур владел мной. Я отдавалась ему, не сопротивляясь. Я боялась навредить ребенку, оттого терпела его объятия…

– Тебе нравилось это? – спросил он проникновенно.

– Нет! Совсем нет. Он угрожал и бил меня, когда я сопротивлялась. Я боялась его и что он может причинить вред малышу, оттого была покорна его воле и его гнусным домогательствам. И я понимаю – мне нет прощения…

– Мне не за что прощать тебя, мой цветочек. Ты поступила правильно! Как истинная женщина гор. Поверь, большая часть женщин в наших краях остаются живы только потому, что покоряются захватчикам, иначе не выжить. Все это понимают. Это я виноват перед тобой, Софико.

– Ты? – опешила она.

– Да. Я так долго искал тебя… и ты так сильно страдала… лишь я виновен в том, что случилось. Я должен был забрать тебя с собой, когда бежал в Аджарию. Но это Верико Ивлиановна настояла, чтобы мы бежали одни, – он чуть помолчал и словно приговор вымолвил: – Мы поклялись друг другу в любви над священным амулетом моих предков, и ничто не может разлучить нас, Софико.

– Я люблю тебя, – в ответ пролепетала она, не спуская с него страстного взора.

Молодой человек легко подхватил ее на руки и, прижав к своей груди, быстро направился к выходу. Софья лишь покорно и счастливо притиснула свою голову к его твердому сильному плечу и тяжко вздыхала, когда он нес ее по коридору, устланному трупами джигитов Тимура. В какой-то момент уже почти у выхода из дома Амир наклонился к ее уху и с любовью сказал:

– Я сделаю все, чтобы ты поскорее забыла весь этот ужас, который тебе пришлось пережить, мой цветочек. Ибо я люблю тебя всей душой…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Тайны дома Асатиани

Зелень, розы, вино мне судьбою даны,

Нет, однако, тебя в этом блеске весны!

Без тебя мне ни в чем не найти утешенья,

Там, где ты, – мне другие дары не нужны!

О. Хайям

Глава I. Верико

Имеретия, Тернали, дворец князя Асатиани,

1815 год, Октябрь, 17

– Итак, ты нашел ее, – траурно произнесла Верико, увидев Софью на руках Амира.

Княгиня окинула недовольным взором девушку, напряженно поджав губы. Она чуть отошла в сторону, пропуская сына в парадную дворца.

– Вечер добрый, матушка, – устало ответил Амир.

– Здравствуйте, Верико Ивлиановна, – произнесла Софья.

Верико проигнорировала приветствие девушки и, обратив взор на молодого человека, холодно сказала:

– У тебя усталый вид, Амир, тебе надо отдохнуть, но прежде мы должны серьезно поговорить о твоей дальнейшей жизни.

– Да, матушка. Софико неважно себя чувствует, я отнесу ее в