и вернуться к отцу. Я была до сих пор чиста, и это могло быть основанием, чтобы наш брак расторгли. И тут Леван запаниковал. Дело в том, что отец тогда уже был сильно болен и обещал Левану, что добьется у великих князей, чтобы после его смерти Леван получил титул тавади края. Оттого мой муж испугался, что власть над нашими землями, о которой он так грезил, ускользнет от него.

Леван начал уверять, что он любит меня, и даже стал проводить в моем обществе все дни напролет, а я, наивная, вновь поверила ему. Лишь позже я поняла, что это была лишь игра и что женился Асатиани на мне из-за того, что в моих жилах текла царская кровь, а мой отец мог устроить его блестящее будущее. Но тогда я этого не понимала. Так прошло еще несколько месяцев, и я не стала разводиться с мужем. Вскоре отец умер, а Леван по его ходатайству действительно получил должность тавади края на неопределенный срок. И именно тогда я поняла, что совершила роковую ошибку, выйдя замуж за Левана.

С того дня как мой муж получил безграничную власть над нашими землями и титул тавади, уже никто не мог заступиться за меня, ибо моего отца уже не было на этом свете. Леван в первый же день заявил, что презирает меня, никогда не любил и лишь воспользовался мною для достижения своей цели. Мало того, он открыто приблизил к себе нескольких наших вассалов азнаури, которые жили в нашем дворце, и Леван открыто блудил с ними под этими сводами.

Я, испуганная такая, еще юная, только страдала и плакала, ибо мне некуда было деваться. При малейшем моем недовольстве Леван грозил мне расправой. На мои просьбы отпустить отвечал, что я должна жить с ним рядом, чтобы владетельные великие князья видели, что у него есть семья и вскоре родится наследник. Это было их непременным условием. Итак, я осталась одна в этом большом дворце, униженная и несчастная. Я до сих пор была девственна, ибо Леван за все время брака ни разу не притронулся ко мне. Единственным человеком, который поддерживал и оберегал меня в то тяжелое время, был Петрэ Асатиани, который, как и раньше, любил меня. Но я, к сожалению, не могла ответить на его пламенные чувства. Вскоре Петрэ, видимо, устав от моей холодности, женился.

– Значит, это вы были той девушкой, которую любил мой названый отец Петрэ? – воскликнул вдруг Амир, сложив в своей голове мозаику. – Он рассказывал мне, что обожал одну девушку, но она не любила его. Я лишь не знал, что это были вы, матушка…

– Да, это так, сынок, такова жизнь, – пролепетала Верико, горько вздохнув, и продолжала: – Тогда мне едва исполнилось семнадцать. И в то время мне казалось, что жизнь кончена. В тот год мы с Леваном поехали погостить к моей двоюродной тетке в Кахетию в Тифлис. На зиму там собиралось все грузинское дворянское общество, чтобы весело и беззаботно провести холодное время года на балах и многочисленных раутах. Именно Леван настоял на поездке в Тифлис, и мы прибыли туда тем промозглым декабрем. И там, в Тифлисе, я встретила его… – Верико чуть помолчала и опустила взор на свои дрожащие руки.

– Его? – спросил Амир.

– Твоего отца, – выдохнула княгиня и вновь замолчала.

– Как его имя? – тут же выпалил взволнованно Амир.

Верико подняла на него глаза и печально ответила:

– Не спрашивай меня об этом, мой мальчик. Я не могу его тебе открыть.

– Но, матушка, разве я не имею право знать имя моего истинного отца? – властно и давяще требовал Амир, и тут же его поза стала натянутой, и он, опустив руки, сжал кулак.

– Нет, не проси. Да и к чему тебе его имя? Твой отец уже давно умер, и это теперь не имеет значения.

– Матушка, и все же я хочу знать, – не унимался он, не желая отступать.

– Амир, прошу, не настаивай, я все равно не скажу, – уже твердо, непреклонно заявила Верико. – Пойми, мне и так трудно об этом говорить. Я скажу только, что влюбилась в него без памяти. Он был красив, силен, как Геркулес, и весел. Его звали Петрэ, как и твоего приемного отца… – княгиня замолчала и после некоторой внутренней борьбы продолжала: – Едва увидела его, я поняла, что мое сердце сжимается от трепетного чувства восторга. Уже через неделю я поняла, что я страстно влюбилась в него, как девчонка. Вскоре и он начал проявлять ко мне ответные чувства.

Уже через пару недель мы признались друг другу в любви. Петрэ клялся мне в любви и говорил, что мы непременно будем вместе, а я любила его всем сердцем и совсем потеряла голову. Его слова, глаза, страстные порывы – все умиляло и восхищало меня. В итоге я стала его любовницей. Он был первым моим мужчиной. Он был удивлен, ибо знал, что у меня есть муж. Я рассказала, что мой муж никогда не прикасался ко мне, и оттого я была чиста. Петрэ обещал, что мы обвенчаемся и он увезет меня к себе. Он обещал, что все устроит с моим мужем и добьется моего развода. Я верила ему, ибо безумно любила. Любила так, как никого и никогда. Через два месяца я поняла, что жду ребеночка от него. Но все не решалась сказать Петрэ об этом.

В тот роковой апрель рано потеплело. И Леван, который ничего не подозревал о моей любви к Петрэ, решил, что нам пора возвращаться домой в Тернали. Но это было для меня подобно смерти. Я тайно встретилась с Петрэ и рассказала, что муж хочет увезти меня. Петрэ просил, чтобы я потянула время неделю-другую, и он все устроит. Я тянула сколько могла. Но в один прекрасный день, когда я должна была встретиться с Петрэ, он не пришел на свидание. Я, нервная, влюбленная, пошла в дом, где он жил последнее время. Но мне сказали, что он скоропалительно уехал. И даже не оставил мне ни письма, ни записки, ничего!

Я была в истерике. Человек, которого я любила, который для меня был всем на этом свете, ради которого я готова была оставить свой дом, мужа и положение в обществе, сбежал от меня, не сказав мне ни слова! Я думала, что от душевной боли сойду с ума. Не знала, что мне делать.