приятно, что вы боролись. Что ее любил отец, что чужие приняли, как родную. Бороться надо, и иногда борьба – это грязь.

Я кивнула, окончательно запутавшись в своих чувствах.

Наверное, я и правда хочу, чтобы всем было хорошо. А такие хотелки обычно заканчиваются тем, что всем плохо.

— Тебе решать. Я заставлять не стану. Но если вы не ответите громко, Марьяну будут продолжать считать игрушкой богатых засранцев, а Алену – жертвой. И самой же Марьяне это в будущем не поможет.

— Она меня послала, – зло выплюнул Леша, войдя в ванную. — Выслушала, и посоветовала идти в задницу. Никаких мирных переговоров. Ей нужно все.

— Давайте снимать, – дико волнуясь, решилась я.

Руки трясутся мелко-мелко, дрожат, я вся дрожу. Села на стул, ко мне подошла гример, начала подправлять макияж, недовольно хмурясь. А я держала перед собой лист бумаги, и пыталась вчитаться в свою речь.

Она не длинная. Половина у меня, половина у Леши. Его реплики я тоже читала.

Рассказ о родах, о том, какой был Стас. Что Алена выбрала уехать, взяв деньги. Что модельная карьера не так уж задалась. Да, в Китае она поработала, в Японии, но до уровня Водяновой ей как до того же Китая раком. И Алена начала заниматься «сопровождением за деньги», с дополнительными услугами в виде продолжения вечера. Даже расценки ее есть. И профиль на одном из сайтов. Она его удалила, конечно, но что однажды попало в сеть, то там и остается.

Ее фото в белье. Параметры. И оказываемые услуги.

Биография ее мужа – обычного, в общем-то, бизнесмена-немца. Проворовался, но не критично. Отмывал деньги, но не слишком крупно. Попал в фокус внимания следствия, но там у него знакомые оказались, и дали время найти деньги.

За деньгами отправилась верная Алена, которой понравилась жизнь честной женщины. Ей хочется продолжать быть женой бизнесмена, и гордо поднимать голову в обществе, называя себя бывшей моделью, оставившей карьеру ради мужа. А быть эскортницей с мужем в заключении, и к тому же банкротом, ей быть не хочется.

Грязь, какая же это грязь. На что она свою жизнь растрачивает, дура?!

— Готова? – спросил Леша.

Я кивнула, мы приступили к съемкам, которые оказались выматывающими.

И мы оба выдохнули, когда все оказалось позади.

ГЛАВА 21

Получившееся видео я отказалась просматривать. Знаю, что монтаж играет огромную роль. Снимали Марьяшу у Леши на руках, вставили кадры, которые снимали до этого.

Как я играю с малышкой.

Как мы с ней занимаемся.

Не хочу смотреть. Правду сказали ведь, а чувствую себя так, будто в грязи искупалась. Причем, по собственному желанию в эту грязь нырнула.

— Ты хорошая девочка, но молоденькая еще. Тот же ребенок, – на прощание сказал Герман Андреевич, и неожиданно приобнял меня, и поцеловал в щеку. — Придется взрослеть, Таня. Леша у нас один, если у вас все всерьез и надолго, то рано или поздно он станет главой моих компаний. Крупный бизнес – тоже грязь, и жена от этого всего никуда не спрячется, и в стороне не постоит. Но ничего, наслаждайся юностью, и не торопись. Я пока умирать не собираюсь. Пока можете оставаться детьми, ребятки.

Мы с Лешей переглянулись. Он пожал плечами. В чем-то Горин более взрослый, чем я. Мне никогда не нравилось снимать розовые очки, но, видимо, придется.

Видео смонтировали за ночь, и на следующий день выложили в сеть. С таргетированной рекламой. Телефон трезвонил, сыпались сообщения. Герман Андреевич скинул ссылки на статьи в изданиях, которым мы давали интервью.

Разумеется, за нас интервью дали люди из команды Германа Андреевича.

— Хм, – Леша в наушниках у ноутбука, хмурится, смотрит все это, и читает.

— Что там? Не переврали?

— Теперь Алена для всех враг, – улыбнулся он невесело. — Все, как мы и думали. Наиболее сопереживали ее истории именно женщины с детьми. Это ее целевая аудитория. И теперь эта же аудитория чувствует себя обманутой и оскорбленной. Как думаешь, что могут написать в комментах и выложить в сторис оскорбленные женщины?

Я вздрогнула.

Алену не жаль ни капли. Хотя пожалеть ее можно. Ее прошлое вытащили, выставили на всеобщее обозрение работу в эскорте, откровенные фото, расценки за «классик» и «втроем за дополнительную плату», и прочие специфические термины, в которые вникать не очень приятно. Что и куда она разрешала засовывать и за какие деньги. Так себе бэкграунд. Но ведь завязала с этим, а мы вытащили.

Теперь на Алене клеймо.

— Зачем ты это смотришь?

— Мониторю, Тань. Мало ли, что она предпримет еще.

— Ты плохо знаешь женщин, которых втоптали в грязь, – прошептала я. — Ничего она не предпримет. Мы ее уничтожили.

— Только не жалей ее, – поморщился Леша. — Она сама выбрала. Мы предлагали иной вариант.

— Я ни о чем не жалею.

И это правда. Герман Андреевич правильно сказал – нужно взрослеть. В белом пальто ходить всю жизнь было бы прекрасно, но несколько нереалистично.

Я оттащила Лешу от ноутбука, собрала Марьяну, и мы пошли гулять. И все надели черные очки, как шпионы.

— Тань, мы как идиоты выглядим. И так еще больше внимания привлекаем, – хохотнул Леша, увидев нас втроем в отражении витрины.

— А мне нравится, – подпрыгнула Марьяна, и встала в позу, подсмотренную у какой-то модели. — Ой, точно. Я спросить хотела но забыла.

— Что такое?

— Свадьба, – звонко произнесла Марьяна. — Вы обещали праздник. Я только по телевизору видела свадьбы. Вы же устроите праздник?

Какие сейчас праздники. Глупо это, да и женаты мы уже. Зачем гулянки?

— Устроим, и очень скоро. А ты подружкой невесты будешь. Пчелка, возьмешь Марьяну в подружки? – спросил Леша.

— Горин… – прошипела.

— Тань, праздник будет. И свадьбу отгуляем, и отметим. Нам все нужно отметить, поводы есть.

— Посмотрим, – улыбнулась я.

Малышка шла посреди нас, мы с Лешей держали ее за руки, Марьяна подпрыгивала, иногда повисая на нас. И так здорово стало. Можно сходить в клуб, в бар, чтобы снять стресс. Но гораздо приятнее идти вот так, втроем, гулять по кафе, в кино ходить, и воровать друг у друга попкорн.

Так гораздо интереснее.

И на душе тепло.

— Какая ты красивая, тигра, – присела перед Марьяшей у гардероба, помогая ей одеться. — Самая красивая девочка на свете!

— Таня, – прошептала