— Предлагаешь снова дать тебе шанс? — спросил муж. — Который по счету?

— Не надо шансов. Я их не заслужила. Просто позволь мне быть рядом. Не прогоняй меня. О большем не прошу.

— Думаешь, это так легко? — вспылил Тор.

— Нет, не легко, — согласилась я.

— Я сегодня чуть с ума не сошел от страха за тебя, — продолжал бушевать он. — А ты даже не позволила тебе помочь.

— Я не хотела, чтобы у тебя были из-за меня неприятности.

— Я сам решаю, когда и из-за кого у меня будут неприятности.

Он злился, но я совсем не боялась. Пусть покричит, выплеснет негатив, отпустит контроль. И он действительно отпустил, но это привело к неожиданному результату. Вместо того чтобы наорать, Тор приблизился и поцеловал меня. Неистово, жадно. Напором и страстью вызвав всплеск ответных эмоций.

Вцепившись в волосы мужчины, я потянула его на себя. Сквозь туман желания, охватившего меня, пробивался шепот Тора. Его хриплый, сводящий с ума голос:

— Алианна, Анна.

То, как он произносил мое имя, доставляло невероятное удовольствие по силе способное соперничать с оргазмом. Пусть сегодня отношения Торвальда с Алианной закончатся и начнутся отношений Торвальда с Анной.

Прервав поцелуй, мужчина посмотрел на меня, его грудная клетка вздымалась от резких и частых вздохов, словно он только что совершил пробежку. Воздух в спальне накалился как перед грозой.

— Уходи, — Тор отошел и сел в кресло.

— Нет, — покачала головой. — В этот раз все будет по-моему.

Проигнорировав протест мужчины, устроилась у него на коленях, разведя ноги. Теперь я сидела на нем сверху, платье задралось до талии, белья на мне не было. Тор мог чувствовать меня, а я — его, ощущая через штаны, как он наливается желанием.

Мужчина вцепился в подлокотники кресла так, что костяшки пальцев побелели. В его расширенных зрачках отсвечивал огонь из камина. Этот пламенный взгляд заводил похлеще любой ласки.

Он взял мое лицо в ладони. Теперь я видела свое объятое огнем отражение в его глазах. Никто прежде не смотрел на меня так. С таким голодом и страстью.

Тор пытался совладать с эмоциями. В нем шла борьба, я улавливала ее отголоски в том, как дрожат его пальцы на моих щеках. Муж с трудом справлялся с дыханием, он почти проиграл.

Пользуясь слабостью мужчины, я поцеловала его. Провела языком по нижней губе, затем легонько прикусила. Тор застонал от удовольствия.

— Любишь играть со мной? — выдохнул он.

— Нет, — прошептала в ответ, — люблю отдаваться тебе. Разве не видишь, как я хочу тебя?

Я завела его руку между своих ног. Пусть почувствует, какая я горячая и влажная. Погружая в меня пальцы, Тор сорвал с моих губ восклицание. Наверное, для средневековой женщины я вела себя распутно. Но какая разница, если это нравится нам обоим?

— Это не повредит ребенку? — спохватился мужчина, замерев.

— Что? — я не сразу поняла, о чем речь. — О боже, нет. Продолжай.

— Так? — движения его пальцев были медленными, он нарочно дразнил меня.

— Да, — выдохнула.

— Хочешь еще?

— Да!

— Тогда попроси.

— Пожалуйста, — я цеплялась за его плечи, я была готова умолять.

Он улыбнулся. Моя потребность в нем приводила Тора в восторг. Пальцы двигались все быстрее, они доводили меня до исступления. Но мне мало этого суррогата, я хотела его самого. (1bd23)

Торопясь, расстегнула ремень. Дальше все произошло само собой. Это волшебно — снова ощущать своего мужчину. Стук его сердца, хриплые вздохи, движение во мне и сокращение мышц. Подчиняться его желанию, взамен получая удовлетворение собственных потребностей. Отдаваться ему так, словно мое единственное предназначение — принадлежать ему. А затем делить с ним одно наслаждение на двоих.

Позже мы перешли на кровать, где повторили все сначала. На этот раз медленно и чувственно. Тор был нежен и ласков. Он целовал мое тело так, словно поклонялся ему. Как если бы я — его богиня. Это был не просто секс, это была любовь.

Та ночь стала началом нашего примирения. Но мы прошли еще немалый путь, прежде чем окончательно научились доверять друг другу.

Это утро разительно отличалось от других. Для начала проснулась не одна, а в объятиях мужа. Я подавила просящуюся на губы улыбку. Хорошо бы и дальше лежать у Тора на груди, прислушиваясь к биению его сердца, но нам многое надо обсудить. Вчера я не все успела сказать. Впрочем, об этом не жалею.

— Доброе утро, женушка, — Тор понял, что я не сплю. — Каким сегодня будет наш день?

— Надеюсь, мирным, — ответила я, приподнимаясь. — Я устала от ссор.

— Что ж, посмотрим, как долго мы продержимся.

Тор не особо верил в наш союз. Но я дала себе слово: отныне никто не встанет между нами.

— Ты должен знать, — произнесла, — скоро в крепость Леннарт вернется мой брат. С ним придут воины. Задерживаться здесь опасно.

Муж удивленно вскинул брови:

— И ты рассказываешь мне об этом?

— Похоже, я все-таки больше Арвид, чем Леннарт.

Тор хмыкнул. Мои слова пришлись ему по душе. И раз уж он пребывал в хорошем настроении, я решила признаться еще в одном грехе.

— Это я зажгла маяк, — сказала и втянула голову в плечи в ожидании взрыва.

— Боги, женщина, ты всегда делаешь все по-своему?

— Мне жаль, — притворно вздохнула я, — тебе досталась непокорная жена.

— Я подозревал, что это ты. Едва ли ты понимаешь, что натворила. Одно из условий договора с Владыкой мертвой воды запрет на зажигание маяка, а ты его нарушила. Теперь Владыка гневается. Он разрушит крепость и уничтожит всех, кто живет в ней. Давен написал, что дождь льет, не переставая. Море выходит из берегов и подбирается к стенам крепости.

— Меня подговорила Гунхильда. Не могла же она желать гибели своему роду.

— Она надеялась, что гнев Владыки падет на тебя. Ты ведь не Арвид. Но Владыка не настолько глуп.

— Что теперь делать?

— Я обязан вернуться. Нельзя бросать людей. К тому же Владыка слишком злопамятен. Он не успокоится, пока не изведет всех Арвидов, где бы они не были. Необходимо загладить вину перед ним.

Я тут же подумала об Иваре и о малыше, которому только предстоит появиться на свет. Они ведь тоже Арвиды.

— Но крепость занял Давен, — продемонстрировала свою осведомленность, — назад дороги нет. Дома тебя ждут неприятности.

— Я рискну. Хотя бы ради будущего наших детей, — Тор посмотрел на мой пока еще плоский живот.