усиливался, люди входили в транс. В протяжные песнопения то и дело вклинивался пронзительный свист, который издавали танцоры, дуя в костяные свистки.

Но вот в какой-то момент музыка смолкла, и над плато повисла непривычная тишина. Танцоры замерли и посторонились, пропуская на площадку несколько человек. Кэтрин увидела Брайана, и ее сердце гулко заколотилось. Почти раздетый — в одной лишь набедренной повязке — он, спокойно и даже величественно шел в сопровождении двух мужчин. Его руки и плечи покрывала красная с белыми крапинами краска, распущенные черные волосы трепетали на легком ветру, а на груди висел украшенный перьями свисток.

У Кэтрин перехватило дыхание. Рослый, мускулистый, широкоплечий — Брайан казался индейским богом, сошедшим с небес на землю. Он шел, и его ноги словно не касались песка, а взор был обращен прямо к солнцу. Но вот его глаза скользнули по толпе, и когда он заметил Кэтрин, то его губы дрогнули в легкой улыбке.

Кэтрин словно обдало обжигающей волной. В глазах потемнело, она пошатнулась, и грохнулась бы на землю, если бы ее руку не стиснула миссис Смит.

Брайан вошел в Дом Солнца и остановился, а его сопровождающие встали у него за спиной. Вскоре на площадке появился шаман, а за ним семенил мальчик-помощник, неся на дощечке различные предметы.

Шаман приблизился к Брайану и, бормоча под нос какие-то заклинания, принялся натирать ему грудь толчеными травами из плошки, которую поднес помощник. Брайан стоял неподвижно, глядя прищуренными глазами на солнце.

Покончив с натиранием, старик взял с подноса следующий предмет. Кэтрин напрягла зрение, но никак не могла различить что это. Она подалась вперед, протиснувшись сквозь толпу, пригляделась поближе… В глаза ударил отразившийся от металла блик. Это нож!

Кэтрин прошибло ознобом, словно внезапно подул ледяной ветер. Когда шаман принялся точить нож о камень, она в панике повернулась к миссис Смит и прошептала:

— Что они собираются делать?

— Чета́н Кийя́ дал клятву танцевать с пронзенной плотью, — пояснила «свекровь».

— Что это значит?!

— Сама все увидишь.

Кэтрин совершенно не устроил такой ответ, но ничего не оставалось делать, как наблюдать за происходящим.

Наточив нож, шаман подошел к Брайану. Кэтрин в оцепенении смотрела, как старик большим и указательным пальцами сжимает кожу над соском в толстую складку и прокалывает ее ножом.

Кэтрин в ужасе зажала рот, чтобы не закричать. Сердце выпрыгивало из груди, а Брайан стоял спокойно и только морщился, когда острие прорезало его плоть.

Из раны заструилась алая кровь. Шаман взял с подноса костяной штырь и стал пропихивать его в прокол. У Кэтрин подогнулись колени, а в голове будто загрохотали барабаны, хотя вокруг по-прежнему царила тишина.

То же самое старик проделал на другой половине груди, после чего помощник подошел к центральному столбу, взял свисающий с его верхушки кожаный ремень и поднес шаману. Ремень на конце раздваивался, на каждой половинке были закреплены петли. Эти петли шаман зацепил за кончики торчащих из ран штырей, привязывая таким образом Брайана к столбу. Затем он водрузил Брайану на голову венок из шалфея и сунул ему в руку пучок той же травы.

Снова зазвучали барабаны и песнопения, танцоры возобновили пляску. Брайан отошел от столба настолько, чтобы ремень натянулся, и принялся ритмично раскачиваться в такт музыке. При этом он глядел прямо на солнце. Его глаза закрывались, но он, делая над собой усилие, то и дело их открывал.

— Господи! Он же ослепнет! — в ужасе пробормотала Кэтрин, повернувшись к миссис Смит.

— Вака́н Та́нка избрал Чета́на для Пляски Солнца, — ответила та. — Он защитит его дух и плоть.

«Как же, Вака́н Та́нка! — Кэтрин до боли стиснула зубы. — Этот кретин сам подписался на это безумие, чтобы спасти ваше дурацкое племя упрямых ослов!»

Барабан отбивал частый ритм, ему вторили тягучие голоса певцов. Мелко ступая, Брайан то приближался к столбу, то отходил от него, выгибаясь и натягивая ремень. Он взял в рот висящий на груди свисток и подул в него, издавая тонкий пронзительный звук, напоминающий свист орла.

У Кэтрин пересохло во рту, дико гудела голова, но она продолжала смотреть на Брайана, даже не замечая, что в кровь искусала губы. Его лицо было повернуто к безжалостному солнцу, грудь блестела от кровавых потеков, босые ноги в такт барабанному бою переступали по острым камням.

— Боже, зачем это нужно? — в отчаянии прошептала Кэтрин.

— Чета́н приносит свою плоть в жертву духам, — пояснила миссис Смит. — Он предлагает им свои страдания, как искупление за других. Это как ваш Христос. Бледнолицые говорят, что Иисус принес себя в жертву за всех людей, так что вы просто этим пользуетесь, а сами ничем не должны жертвовать. А у нас каждый мужчина должен научиться приносить себя в жертву ради других.

Как ни абсурдно звучали эти слова, Кэтрин поняла, что «свекровь» не так уж и далека от истины. Брайан проходит через истязания, чтобы убедить та́куя уйти. Жертвует собой, чтобы спасти их жизни.

— И как долго это будет продолжаться? — спросила она.

— Это решают духи, — ответила миссис Смит. — Может час, а может четыре дня. Вака́н Та́нка пошлет нам знак.

— Какой?

— Бывает по-разному, но чаще всего в небе появляется орел.

— Орел? — Кэтрин подняла взгляд. В ослепительном бирюзовом небе не было видно ни одной птицы.

— Он пролетает над Домом Солнца, давая понять, что наши молитвы услышаны.

«Скорее, он прилетает на звук свистка, приняв его за крик другого орла», — подумала Кэтрин, а вслух спросила:

— И что потом? Брайана освободят?

— Нет. Он должен будет сам освободиться от этих ремней, порвав кожу на груди.

— О господи! — Кэтрин в ужасе прикрыла рот рукой.

Она с болью в сердце посмотрела на Брайана. Было видно, как ему тяжело. Кожа на груди натянулась, из ран тонкими струйками сочилась кровь. Он снова зажал губами свисток и засвистел, призывая орла, но в знойном небе лишь безжалостно палило равнодушное солнце.

Что за варварский обычай! Кэтрин стиснула кулаки. Неужели эта пытка продлится несколько дней? Она сама уже едва держалась на ногах. В горле драло от сухости, рубаха прилипла