— Род Ван на вас ополчился? — опешил я. — Почему?

— Скорее всего им не понравилось, что я наведался в гости к Фаркан Вану, этой продавшейся демонам пародии на человека, и хорошенько с ней поговорил. Так получилось, что в этот момент в доме предателя проходило собрание младших лидеров рода, которые отказались поверить в то, что их родич продался демонам. Прошлось доказывать это на деле, убеждая несогласных. Я обнаружил и уничтожил тайную лабораторию по переработке артефактов. Каким-то образом их доставляли в нулевой круг прямиком со второго, но как, выяснить мне не удалось. В пособниках демонов действительно спрятана капсула с ядом. Фаркан Ван предпочёл уйти, чем отвечать на мои вопросы. Как и часть слуг, что работала на ферме этого предателя человечества.

— Ферме? — слово было мне знакомо, но логика подсказывала, что смысл его изменён.

— Феркан Вар выращивал зверей для питания демонов, скармливая им измельчённые духовные камни. Ты целую неделю двигался с ящиками. Неужели не нашёл возможности заглянуть внутрь?

— Как-то не получилось, — потупился я. О таком я даже не думал. Все мои мысли были заняты тем, чтобы придумать, как действовать дальше. Я же не знал, что наставник следует за мной по пятам.

— Практически во всех ящиках — изменённые белки, доставленные с первого пояса. Либо где-то в барьере существует прокол, либо между поясами курсируют контрабандисты. Надеюсь, что здесь второе. На ферме рода Ван белок поддерживали духовными камнями, прокачивая до бронзового, а то и серебряного ранга. Феркан Ван являлся одним из лидеров рода, артефактором. В его зоне ответственности находился контроль за духовными камнями, которыми он, собственно, пользовался по собственному усмотрению. Именно по причине пропажи огромной партии ценных камней Хрики Ван не желал прибытия в пояс представителей клана Феникс. Они сразу бы увидели явную нехватку и начали бы задавать вопросы. Учитывая, что любой род никогда не сдаст своих, род Ван сразу бы отстранили от управления нулевым поясом.

— Вы упомянули контрабандистов. Почему они лучше прокола в барьере?

— Прокол — это дыра, через которую энергия первого пояса проникает в нулевой. Через который могут проходить звери. Это колоссальная проблема для всего низшего пояса. От энергетического голода звери впадают в безумие и начинают бросаться на всё живое. Вспомни Тёмный лес. Там вожак добрался до этапа ученика и в радиусе нескольких десятков километров звери уничтожили всё живое. Потому что стали безумными. Контрабандисты же… Это своего рода искатели, что пренебрегают любыми законами. Только основа у нас разная. Мы плюём на деньги, для нас важнее цель, контрабандисты плюют на цель, для них важнее деньги. Не знаю, как здесь, между нулевым и первым поясами, между четвёртым и третьим они проходили через изнанку мира. Место, где формируется червоточины. Это опасно, ибо никогда не знаешь, какая тварь нагрянет в гости, зато отследить такое перемещение невозможно. Каким образом открываются дыры на изнанку, я не знаю. Контрабандисты хранят эту тайну как зеницу ока. Полагаю, какой-то артефакт или устройство древних.

— Изнанка мира? Это ещё что такое? — опешил я.

— Ты её видел. Это тьма, что окружает аномалии. Наследие древнего мира. К сожалению, природа этого явления выходит за сферу моих интересов. Об этом я знаю слишком мало. Всё, ученик, слишком много разговоров — добыча сама себя не соберёт. Всех низших демонов нужно собрать и сжечь, предварительно вытащив сущности. Бери нож и приступай к свежеванию. Перчатки не надевай. Среди низших нет ни одной твари сильнее ученика медного ранга, тебе же нужно прокачивать устойчивость.

Наставнику явно нравилось доставлять мне боль. Когда я разделал первого демона, возникло ощущение, что кисти рук окунули в горячую воду. Очень горячую воду. Волдырей не появилось, зато кожа сильно покраснела. Следующие несколько демонов проблем не доставили — они находились на этапе кандидат и не обжигали. Правда, и сущность не содержали. Потом вновь попалась тварь этапа ученик и всё повторилось — у меня даже в груди всё сжалось от жжения. И вновь парочка простых. Потом сложный…

На то, чтобы стащить всех тварей в одну огромную кучу, пришлось работать до самого заката. Внезапно загорелись яркие фонари, освещая пространство. Они располагались на высоких столбах и не активировались самостоятельно, как только наступила ночь. Заинтересовался этими приборами не только я. Наставник подошёл к одному столбу и подпрыгнул, умудрившись ухватиться за столб у самой вершины. Сняв фонарь, даос спустился вниз и какое-то время его рассматривал.

— Стоит признаться, Феркан Вар знал своё дело, — наставник нажал на небольшой рычаг и фонарь погас. — Это обычный световой артефакт, изменённый для взаимодействия с механизмами древних. Смотри — вот эта пластина определяет освещённость пространства и, как только она падает ниже определённой планки, происходит активация духовного камня. Когда освещённость вновь становится приемлемой, происходит отключение, чтобы не тратить энергию понапрасну. Интересное решение. Во внутренних поясах процесс включения-выключения освещения обеспечивается за счёт составного артефакта.

Даос разворотил изделие, показав мне внутренности и объяснив назначение каждой детали. Причём делал это так, словно прекрасно понимал принцип работы не только самого артефакта, но и механизмов древних. На мой естественный вопрос, как так получилось, даос ответил, что его основная профессия — механик. Тот, кто адаптирует добываемые в аномалиях устройства древних под современные реалии. Самоходную тележку, к примеру, даос собрал сам. Изготовил чертёж, нашёл в аномалиях или заказал у кузнецов нужные детали, собрал всё в единое целое. Учитывая, что пиковые даосы этапа мастер передвигаются не по земле, а по воздуху, используя летающие мечи, эта повозка долгое время вызывала у других искателей лишь усмешки. Ровно до того момента, пока не состоялся поход на поле битвы. Полёт, как техника, не работала, зато самоходная тележка мастера Герлона прекрасно передвигалась по местности. Да и здесь, в нулевом поясе, изделие даоса успело зарекомендовать себя с лучшей стороны.

Огромный костёр из тел низших демонов полыхнул с такой силой, что пришлось отступать, чтобы случайно не сгореть. В наш мир проникло триста двадцать семь тварей. Учитывая их силу, получалась огромная армия, способная захватить половину нулевого пояса. Высших демонов оказалось гораздо меньше — всего пятьдесят три особи. Пока я занимался низшими тварями, наставник бродил по лагерю, выискивая ценные вещи. Даос заглядывал в каждый закоулок, в каждый карман, в каждый ящик. Я долгое время не понимал причин столь тщательного досмотра. Вряд ли даосу этапа мастера здесь могло быть хоть что-то полезное. Но когда на лице наставника появилась кровожадная ухмылка, понял — он что-то нашёл.

— Это техника активации червоточины, — даос продемонстрировал найденный свиток, похожий на тот, что вручил ему владыка Шан Ри. — Крайне редкая и весьма уникальная вещь. Знаешь, почему?

— Потому что на ней написано имя автора? — предположил я.

— В точку! Искусственную червоточину нельзя открыть с одного мира. Необходимы синхронные действия двух координаторов. Семена и их активация являются изобретением демонов. Значит, они должны были доставить их здешнему координатору вместе с инструкцией, когда, где и каким образом нужно производить активацию. Таким образом мы узнали имя того, кто управляет нулевым поясом со стороны демонов. Координатора червоточин мира демонов. Это Лензор из племени Жарминг. Идём. Покажу тебе то, ради чего демоны затеяли здесь стройку.

Наставник пошёл к месту, где когда-то стоял дом. Здесь уже был сформирован проход в подвал. Даос зажёг свой новый фонарь, освещая небольшую комнату. В ней, по сути, ничего и не было. Лишь стол, да три ядовито-зелёных предмета на нём. Вот только когда я разобрал, что это за предметы, то рухнул на пол и заскрёб ногами так, как даже возле синей аномалии не делал! Меня окутал такой ужас, что, кажется, даже сердце от страха остановилось! Во всяком случае в себя я пришёл только тогда, когда наставник положил на меня ладонь и использовал лечебную технику. Во взгляде даоса не было ни намёка на упрёк или недовольство, даже несмотря на то, что передо мной виднелась мокрая полоска.

— Вот это и есть