— Верните деда! — шумели они.

— Хотим праздника!

Пока сотрудники хихикали и улюлюкали, в офис неожиданно вошел следователь. Подруг его появление удивило, ведь расстались они меньше получаса назад. И Владимир Борисович ни словом не обмолвился о том, что собирается снова к ним в «Планктон». Наоборот, просил передать Павлу Семеновичу свое почтение. Но, похоже, что за это время у следователя появились новости. И новости эти были, судя по всему, не из приятных.

Вид у следователя был озабоченный, и первым делом, даже не поздоровавшись, он спросил:

— Где Павел Семенович?

— У себя. С Дедом Морозом общается.

Подруги были уверены, что следователь воспримет эти слова в шутку. Но против ожидания Владимир Борисович побледнел, схватился за табельное оружие и, оглянувшись назад, кивнул двум своим помощникам:

— Внимание, ребята! Будем его брать!

У подруг головы пошли кругом. Кого брать? Кого-то из них? Все-таки пришел конец их веревочке? Но сыщики, миновав толпу сотрудников «Планктона», двинулись к двери, ведущей в кабинет Павла Семеновича. Весь их вид говорил о крайней степени озабоченности. В руках у молодых людей тоже появилось оружие. А затем из кабинета Павла Семеновича донесся крик!

— Туда! Скорей!

Следователь первым подбежал к двери, но она оказалась закрыта изнутри.

— Проклятие! — вырвалось у него. — Ломайте скорее!

Но это было легче сказать, чем сделать. Как и все в офисе, двери были сделаны из очень прочного и качественного материала. Павел Семенович никогда не жалел денег на обустройство своего любимого «Планктона». И звукоизоляция была сделана, и теплые полы положены, и двери… двери во всем офисе были поставлены крепкие и надежные. И вот теперь эти массивные двери обернулись против своего хозяина. Как ни ломились в дверь кабинета сыщики, они ничего не могли поделать с крепким замком.

А между тем крик повторился.

— Помогите!

Кричал Павел Семенович, определенно.

— Душат его там, что ли?

Но если подруги недоумевали, что там могло случиться с их начальником, у следователя сомнений не возникало. Он явно знал, что дела обстоят худо. И не мешкая, направил пистолет на дверь и с криком:

— Разойдись!

Он выстрелил в дверь пять раз подряд. Целился он в область замка, чтобы ослабить деревянное полотно. Пули выбивали из двери крошки и острые щепки, которые летели во все стороны, довершая сумятицу. При первых же звуках выстрелов женская часть «Планктона» заверещала и попадала на пол. Мужская к этому времени уже попряталась кто где. Каждый выбрал себе в качестве укрытия кто перевернутый стол, кто дверь, кто просто вжался в стену. Самые проворные и молодые по-пластунски отползали подальше от линии огня, стремясь укрыться в более тихом и безопасном месте.

В следующий момент следователь сильным ударом ноги вышиб замок. Дверь открылась. Проход был свободен. И оба оперативника, стоящие в это время с двух сторон от двери, ворвались внутрь кабинета. Теперь крики изнутри помещения умножились. Раздался топот нескольких пар ног. А потом к этим звукам присоединился также шум свалки.

— Держи! Держи его!

— Руки! Руки ему крути!

— Вот гад! Замаскировался-то как!

Притихшие и перепуганные сотрудники, ничего не понимая, наблюдали за дверью, вернее, за ее обломками. Что там творится? Но героев, готовых рискнуть и посмотреть, не находилось. В полнейшем молчании они ждали, когда из кабинета появится хоть кто-нибудь. Эти томительные секунды ожидания показались подругам годами.

Первым вышел следователь, который поддерживал Павла Семеновича, по лицу которого струилась кровь. Павел Семенович шел своими ногами, но его пошатывало. Без поддержки следователя он мог бы просто упасть.

— Возьмите.

И сдал Павла Семеновича в заботливые руки сердобольных сотрудниц, которые тут же принялись хлопотать над ним, вытирая кровь салфетками и всячески выражая сочувствие пострадавшему начальству. Но подруги были не в силах присоединиться к этой группке дамочек. Они не отводили глаз от двери, дожидаясь, когда оттуда появятся остальные. И они дождались. Вскоре оперативники вывели мужчину в костюме Деда Мороза.

Он все еще был в своей замечательной шубе, но она была порвана во время произошедшей в кабинете драки. Шапка и борода тоже свалились с «дедушки», но разглядеть его лицо не получалось. Оперативники отнеслись к задержанию очень серьезно. И преступника они задержали по всем правилам. Он шел у них, низко нагнувшись, лицом вниз, руки у него за спиной были скованы наручниками.

Но когда задержанного проводили мимо Павла Семеновича, тот неожиданно для всех поднялся и преградил дорогу конвою.

Оперативники пытались устранить преграду, но Павел Семенович их даже не слушал. Глядя на голову задержанного, он с горечью произнес:

— Как ты мог, мальчик? Ведь я всегда был так добр к тебе!

Следователь сделал знак, и оперативники немного ослабили хватку, а затем рывком распрямили задержанного. Теперь тот оказался лицом к лицу с Павлом Семеновичем. А все в офисе ахнули, потому что узнали его.

— Петя!

— Это же наш Петя!

— Петя в костюме Деда Мороза!

— Петя напал на Павла Семеновича! Избил его!

Женщины ахали. Мужчины удивлялись молча. Не было ни одного, кто остался бы равнодушным к этому зрелищу. Что касается подруг, то они по своей впечатлительности вытаращили глаза так сильно, что им даже стало больно. Верочка так та свои глаза еще и протерла. С силой так их потерла, но ничего не изменилось в этом мире. Задержанным полицейскими Дедом Морозом и впрямь оказался Петя. Ну, или кто-то, как две капли воды похожий на их Петю.

— Зачем ты это сделал, мальчик? — устало спросил Павел Семенович у Пети. — Ведь я всегда помогал тебе, чем только мог. Почему такая неблагодарность?

В ответ Петя разразился злобным и каким-то каркающим смехом.

— Ты мне помогал? — выкрикнул он, словно безумный. — Ты? Все, что ты делал, ты делал заодно с этой женщиной. Ты отдал меня в ее руки. Я ненавижу тебя за это!

Кажется, Павел Семенович был ошарашен.

— Отдал? В руки? В чьи руки я тебя отдал, Петя?

— Какой я тебе Петя? Кретин! Ты что, еще до сих пор не понял, кто перед тобой?

Павел Семенович молчал. Судя по растерянному и недоумевающему выражению его лица, он и впрямь не понимал.

А пленник продолжал бесноваться.

— Я пришел, чтобы отомстить тебе за годы страданий, на которые ты меня обрек! Жалею только о том, что мне не удалось вырвать твою глотку! Я бы перегрыз ее зубами! Задушил тебя! Будь ты проклят!

Из его рта летели капли слюны. Он был так страшен, что Павел Семенович отшатнулся, невольно закрыв руками лицо. Разговор прервался. Да и как разговаривать с человеком, который буквально изрыгал из себя ненависть и боль, не произнося при этом ни одного внятного слова?