длится непрерывно по восемь-десять часов подряд. Так что наслаждайся общением, пока можешь. Осваивая этот новый для тебя вид более тонкого экстаза.

— Ах, вот оно что? — засмеялась ученица. — Значит, секс — это не обязательно постель?!

— Нет конечно! — улыбнулся Аполлон. — Интимное общение — это тот же обмен чувствами, что и в сексе. Особенно, если ты что-то испытываешь к партнёру диалога. В каждом своём слове, словно в причудливом цветке, раскрывая ему навстречу свой неуловимый для других аромат любви.

— Как красиво! — отметила ученица. В его учетной карточке.

— Это красиво только для тебя! — улыбнулся Аполлон, коснувшись её руки. — Потому что твоё подсознание чувствует магический аромат моих слов. И как гирлянды из цветов, вешает их себе на шею. Чего бы я тебе не говорил, любое мое слово будет заряжено восхищением, трепетом и блаженством, которые я невольно испытываю в твоем присутствии. Ты будешь вдыхать мою страсть, даже если я стану просто тебе мяукать: Мур-мур-муррр…

— Перестань, — улыбнулась ученица смущенно, — у меня мурашки по коже.

И он снова коснулся её руки, закрепив «якорь».

— Иногда достаточного даже одного взгляда любящего, чтобы он всколыхнул восторгом твоё сердце! Не говоря уже о позе, жесте, нечаянном касании, пронзающем тебя током чувств, — и Аполлон, для наглядности, снова коснулся её руки, вызвав уже закреплённые переживания. — И тем более — слове, этом трансферте сердца, пронизывающего своими тёплыми нежными лучами каждый наш звук, придыхательные, гласные и на всё согласные…

— Всё, я больше не могу! — выгнула она спину. — Как ты это со мной проделываешь?

— Ведь достаточно начать сознательно испытывать вожделение, и у девушки, которую ты до этого бесполезно пытался соблазнить своими идиотскими шуточками и дорогими подношениями, уже не остается сознательного выбора. Только — бессознательный! Так как её бессознательное тут же впитывает твою страсть и заражается ею, начиная точно также тебя хотеть. Главное — чтобы никого из других самцов в это самое время не было рядом. И она не начала хотеть кого-то другого, случайно посмотрев на него и начав ассоциировать возникшее в ней желание с ним. А не с тем, кто это желание в ней сознательно провоцирует — своим бессознательным. Сознательно контролируемым! Поэтому желательно производить эти эксперименты с желанием с глазу на глаз. А не в общественных местах. Говорить же можно при этом любую чушь! На самом деле это совсем неважно. И при этом незначительно касаться её. Лучше — руки, чтобы это не выглядело вульгарно и не отпугнуло её, — коснулся он руки Елены, начав испытывать вожделение. — Либо, если нельзя говорить ей при этом что-нибудь, как-нибудь по-особенному глядеть ей прямо в глаза. — глянул он на Елену, снова захотев её.

— Чтобы «запасть в душу»? — ощутила это Елена.

— Но ровно в момент излучения на неё твоих страстей! Наделяющих любое твоё феноменальное проявление особым смыслом. А не просто так. Иначе это не возымеет эффекта! Начав воспринимать тебя как пустобреха и кривляку. А не того, кого она (сама не понимая почему) уже, вдруг, хочет. Аж хохочет! Поэтому лучше предварительно потренироваться испытывать подлинную страсть на её фото. Или — образ в воображении. И повторить это при близком контакте, но уже — в цвете! И тогда девушка, о которой ты так долго и бесполезно мечтал — твоя!

— Всё настолько просто? — удивилась Елена. Наконец-то поняв, почему Креуса набросилась на него тогда прям на пляже. И сама уволокла в машину.

— Ну, а так как ты у нас девушка — парень. Твоих грёз! И потом, когда «это» у тебя с ним уже произойдёт, снова и снова «зажигать» его. Своей страстью. Обжигать и ставить любые условия. Пока он трепещет в предвкушении! Как пойманная рыба. Чтобы он не принял тебя за одноразовую акцию. И начал строить на тебя планы. А сознание… Выкинь его из головы! Человек не умеет думать. Поэтому лучше предварительно стать богиней. Чему я тебя также научу. В том числе и не только испытывать подлинную страсть (не будешь знать куда деваться!), но и — быть по-настоящему прекрасной! Итак, твоё домашнее задание: обрести счастье. Подлинное счастье! Не разменивайся на банальный секс. Люби! Всем сердцем, «всем существом и помышлением своим».

— Тебя? — удивилась Елена.

— Используя меня, как домашний тренажёр. Ты должна научиться сублимировать свою животную похоть, чтобы Амфилох или кто угодно другой больше не смог тобой воспользоваться. Воспринимая меня исключительно как своего Учителя. Поняла? Держи дистанцию! Чтобы мы ни в коем случае не смогли перепрыгнуть через высокий нравственный порог Бунина: «Только целовать!» Договорились?

— Но только — целовать! — кивнула ученица. — Не больше!

— А для этого ты должна научиться себя сдерживать! Это самое главное. Чтобы больше не уступать Амфилоху, когда он снова тебя встретит после концерта и внезапно воспылает страстью.

— Но — как? — впилась она ногтями себе в ноги, пытаясь унять желание.

— Это называется сублимация.

— Давай поскорее перейдём к сублимации, а то я уже сама не своя! Если мы прямо сейчас ляжем спать, моё тело само тебя изнасилует!

— В море я заметил, что каждый раз, когда ты отказываешь телу, не важно в чём, что-то у тебя внутри становится немного твёрже, — стал объяснять он строгим тоном Учителя. — И что характерно, в следующий раз тебе уже немного легче отказать телу. И с каждым разом это в тебе всё твёрже и твёрже! И телу всё легче становится отказывать. Пока ты не обретаешь полный контроль над телом и уже с лёгкой иронией и пренебрежением будешь воспринимать любые его позывы. И в море я даже тотчас поступал ровно наоборот его мольбам или же совершал нечто его подавляющее или же ему противное, утверждая свой контроль над телом! И я понял тогда, что это нечто, постепенно растущее во мне и есть дух.

— Оказывается, дух можно легко наращивать? — удивилась ученица.

— Тогда как соблазнившись хотя бы раз на самоуговоры и выполнив «маленькую просьбу» тела, внутри тебя что-то немного размягчается. И с каждым разом тебе становится всё труднее противостоять телу. Ведь чем сильнее ты размягчаешься, тем больше становятся и его запросы. Тело начинает наглеть и показывать зубы, истерить, если ты ему сопротивляешься, требуя, чтобы ты превратился обратно в животное. Вернул ему власть!

— Теперь понятно, чем занимались Хлысты, — усмехнулась ученица. — Видимо, они хлестали себя по спине после каждого позыва тела, утверждая над ним свою власть.

— Не обязательно хлестать себя, — улыбнулся Аполлон, — достаточно тут же отказывать в немедленном выполнении позыва. Уговорив себя немного подождать. Для начала. А потом и вовсе послать тело куда подальше!

— Видимо, тела