я представляю, как кто-то чужой проникает в дом и натыкается на… Господи, вдруг он сделал что-то плохое с Даниэлем?

– Я уже настроился на разговор с твоим братом, – усмехается Десмонд, но увидев мое лицо, становится серьезным. – Крис, все в порядке?

Оставив его без ответа, я отстраняюсь и быстрым шагом обхожу таунхаус. Сворачиваю за угол, нагибаюсь и осторожно заглядываю в окно гостиной. В воображении всплывают всякие страшные картинки, но в реальности я вижу то, что привыкла видеть – брат уснул на диване за включенным телевизором. На его мирно спящем лице мелькает свет от работающего экрана.

Настороженным взглядом я обвожу гостиную. Она утопает в полумраке, но я все равно пытаюсь зацепиться за что-то, что укажет мне на присутствие постороннего. Я не вижу ничего подозрительного. Зато замечаю на низком столике, стоящим рядом с диваном, полупустую бутылку вина.

Из моего рта вырывается облегченный вздох. Значит, моя версия с Даниэлем, опрокидывающим бокальчик на свежем воздухе, оказалась верна.

Неожиданно кто-то обхватывает меня сзади и разворачивает с такой легкостью, словно я ничего не вешу. Я утыкаюсь в твердую грудь, запрокидываю голову и вижу лицо Десмонда. Мерцающий свет из окна моего дома оттеняет в ночной темноте точенные линии его скул и подбородка.

– Прекращай это дерьмо, Кристиана, – требует Десмонд жестким тоном. – Почему ты убежала от меня с перепуганным видом?

– Я хотела убедиться, что Даниэль ничего не услышал.

От моего ответа ноздри Десмонда раздуваются. Хватка его рук на моих усиливается, и он наклоняет голову и смотрит на меня с вызовом.

– Я вижу, когда ты мне врешь. Я серьезно, Кристиана. Что случилось? – настойчиво спрашивает он.

Десмонд полностью произносит мое имя, и это верный знак того, что я вывела его из себя. Но каким бы он не выглядел суровым и устрашающим, мне не хочется предстать в его глазах параноиком.

– Я же говорю, что хотела проверить, услышал ли нас Даниэль или нет, – упрямо повторяю я, и Десмонд испытующе на меня смотрит.

Он мне не верит, и я все-таки решаюсь сказать ему правду. Я и так слишком много скрываю от него и чувствую из-за этого чудовищную усталость.

– Я хотела убедиться, что в доме нет посторонних, – тихо добавляю я.

– Посторонних? – переспрашивает Десмонд.

– Дверь террасы раскрылась, и я подумала, что кто-то пробрался внутрь. Но потом я вспомнила, что Даниэль забыл закрыть дверь.

Конечно, это всего лишь мои предположения, но я не хочу зацикливаться на этом. В последнее время у меня было слишком много дерьма, и если обращать внимание на каждую мелочь, то можно сойти с ума. Поэтому я встаю на цыпочки, поднимаю руки и обвиваю ими шею Десмонда.

– Ты не напомнишь, на чем мы остановились? Кажется, вот на этом.

Я прижимаюсь к его губам и дразняще провожу по ним языком.

– Или на этом? – шепотом спрашиваю я.

Со всей жадностью я впиваюсь в его нижнюю губу и посасываю ее, отчего Десмонд издает низкий стон. Он кладет свои руки на мою талию и притягивает меня к себе.

– Я не помню, где мы остановились, – говорит он. – Нужно начать заново, чтобы вспомнить.

Его губы двигаются в унисон с моими, а язык вытворяет такое, что у меня из головы выветриваются все мысли. Единственное, о чем я думаю в это мгновение – о том, чтобы вернуться в мою спальню и делать с Десмондом вещи, от которых бы у моего брата случился инсульт.

Десмонд запускает руку мне в волосы и запрокидывает мою голову, чтобы с жаром поцеловать шею. Он прикасается к моей коже губами, и я так же легко теряю контроль, как легко мое тело отзывается на Десмонда. Нестерпимое желание пронзает меня, и я чувствую покалывающее напряжение внизу живота.

– Десмонд, – с трудом произношу я. – Мы не должны идти на вечеринку.

– Почему? – спрашивает он, прикусывая мою мочку уха.

– Потому что… Я хочу тебя.

Десмонд отрывается и смотрит на меня сверху-вниз как на сумасшедшую.

– Осторожнее с такими словами, детка. Я могу перестать проявлять уважение к Даниэлю, трахнув его младшую сестру в его же доме.

– Ты не прикасался ко мне прошлой ночью из-за уважения к Даниэлю?

– В первую очередь мне важно быть рядом с тобой. Независимо от того, трахаемся мы или нет.

– Ты такой романтик, – я закатываю глаза.

Не успеваю об этом сказать, как моя ягодица начинает гореть от достаточно сильного шлепка.

– Ай! – я с возмущением смотрю на Десмонда. – Ты совсем охренел?

– Это ты охренела, – выпаливает он и поднимает руки, стягивая с себя шапку. – Я хотел отшлепать твою милую задницу, как только увидел, что ты вышла из дома без шапки.

Десмонд надевает на меня черный головной убор, и я собираюсь заявить ему, чтобы он выключил режим мамочки. Но как только теплая ткань укрывает мою голову и уши, весь мой воинствующий настрой пропадает. Меня обволакивает смесь амбровых и древесных нот, и я с удовольствием делаю глубокие вдохи. Как же мне нравится аромат Десмонда.

– Вот теперь мы можем идти на вечеринку, – не выпуская моей руки из своей, он уводит меня от дома. – Моя машина на соседней улице.

***

Всю дорогу Десмонд не сознается, где будет проходить вечеринка, и кто ее устраивает. Как и не сознается в том, почему мы обязательно должны пойти на нее.

Честно говоря, я бы с бóльшим желанием осталась вместе с ним дома. Мы бы могли выбрать какой-нибудь фильм и объестся сладостями. И Десмонд непременно попросил бы меня помолчать, потому что я не могу смотреть кино, не рассуждая вслух об поступках героев.

Но я понимаю, что такие элементарные вещи мне и Десмонду недоступны. Мой старший брат против наших отношений. И я не уверена, что смогу спокойно прийти в дом Аматорио, зная, что есть шанс встретиться с тем, кто в прошлом обошелся несправедливо с моими родителями.

Хоть я не держу зла на Десмонда и Кэша, но это не значит, что я смогу когда-то простить