Даже воевода не мог приказать оборотням.

– Нет, воевода Михайло Борисович, – покачала головой Предслава. – Иное дело у нас. Сёстры мои, Анея Вольховна с Добронегой, сами сюда путь держат. Велели их дождаться. Пока дожидаемся, за имперцами все следить станем. Так что совсем уж без глаз тебя не оставим. Я сама пойду.

– Ты сама, Предслава Вольховна? – только покачал бородой воевода.

– Сама. А ты, Михайло Борисыч, делай что задумал. Коль чего увидим, сразу весть подадим. Но, боюсь, знаем мы с тобой, что сейчас будет.

Михайло Шеин хмуро кивнул.

– Пальба кончилась, сейчас ползуны двинутся. Подготовились… на этот раз.

– Вот и пусть идут, – бросила Предслава. – Не зря ж столько рун начерчено. Анея Вольховна говорит – пусть растягиваются. Дорог в наших лесах им враз-вдруг не проложить.

– Знаю, знаю, – проворчал воевода. – Сам знаю. Руны ведун Феофил вычерчивал, у него глаз верный. Ох, не люблю я их, да куда ж денешься… А у имперцев единственный тракт есть, по нему и двинут, как в прошлый раз, когда до Мстиславля добрались. Ничего, теперь-то и мы тоже учёные!.. Только вот глаз не хватает. Ярина невесть где…

– Не держи сердца, воевода Михайло, – негромко сказала Предслава.

– Не держу, – буркнул тот. – Старая матушка Анея никогда ещё не ошибалась. Вот только с этакой силищей и мы доселе не сталкивались. Зимой когда они лезли – так это ж едва ли четверть от того, что на сей раз наступает.

– Знаю. – Предслава смотрела прямо и твёрдо. – Мы вернёмся, воевода. Вернёмся… с помощью. Потому-то старшая сестра моя и говорит – отступай, Михайло Борисыч. За Мстиславль и дальше, коль потребуется. В бока их жаль, в спину…

Это младшая из сестёр-колдуний сказала зря.

– Никак Анея Вольховна решила, что вчера я только на свет родился, – недовольно фыркнул воевода. – Не учи учёного. Я ж тебя, Предслава-ведунья, не учу чары метать. Так и поступим! В ямах да щелях не отсидишься, снаряды на голову падают, сверху достают, за насыпями, в траншеях. Дальград удержать можно, только если со всех сторон их сдавить, да как следует! – Он потряс сжатым кулаком. – Ну, или будь у нас столько же пушек, сколь у них, супостатов.

– Прости, Михайло Борисович, – поклонилась Предслава. – Сам измыслишь, как лучше всего воевать, на то ты и воевода. Но не медли, прошу тебя! Вести я тебе сама пошлю.

– Тогда и ты не промешкай! Сколько их вперёд двинет – я знать должен! Может, уже прямо здесь и сейчас укусить их сумеем!

– Не промешкаю, – посулила младшая из сестёр Вольховен.

Воевода хотел сказать что-то ещё, но только махнул рукой, вскочил обратно в седло. Зычным голосом отдал команды – поскакало в разные стороны несколько вершников.

– Анея её здесь ждать велела. И сама же сказала, мол, пусть Дальград оставляют, – покачала головой Предслава, провожая дородного воеводу взглядом. – Не пойму я Старшую. Мудрит чего-то. Сколько нам её тут ждать-то? Демиан выдохнется скоро, и ему помогающие – тоже. Имперцы вперёд полезут, а тут руны. Не хотела б я тут оказаться, когда они в действие придут…

…И всё случилось именно так, как и предсказала Младшая.

Ливень умер, иссяк, чёрные низкие тучи посерели, истончаясь. Сам Дальград опустел, защитники отступили. Отборные сотни воеводы Михайлы Шеина укрывались в густых лесах по обе стороны от северного тракта, за кругом лежащих вокруг городка полей.

Дальград, изувеченный разрывами, изрытый воронками, испятнанный чёрными оспинами угасших пожаров, вымерший – молча ждал.

И в самом сердце его оставались трое: Медведь, Волка и Предслава.

Они обещали воеводе правдивые вести. И к тому же старая Анея велела ждать именно здесь.

Надо отдать должное Горному Корпусу – едва низвергавшийся с небес небывалый ливень поутих, там мигом взялись за дело. Звериным нюхом Всеслав улавливал доносимую слабым ветром гарь – там разводят пары. Нетерпеливы имперцы, им бы подождать, пока хотя бы уйдёт вода…

Они не стали ждать. Изрыгая чёрный дым, к опустевшему городу поползли бронированные механические чудовища. Много – больше полусотни на глаз, – развернувшись широким веером, от края и до края лесов.

…В прошлый раз, у Мстиславля, их ждала Моллинэр Блэкуотер. Дева Чёрной Воды, носительница пламени.

На сей раз оборонявшимся предстояло справиться без неё.

Следом за ползунами двинулись егеря с горнострелками.

– Считайте, не спите! – бросила Предслава. Последнего слова она могла бы и не говорить – Волка распласталась в беге, стремительный серый росчерк среди дымящихся развалин.

С юга, с размокшего поля, нарастали грохот и лязганье, смешанные со змеиным шипением. Широкая цепь бронированных ползунов приближалась; имперская артиллерия не стреляла, может, ещё не оправившись после ливня, канониры не пробанили стволы.

Нет, не полсотни. Больше. Шестьдесят два бронированных ползуна, а за ними – густые цепи пехоты. Кто бы ни командовал авангардом Горного Корпуса, он ничего не оставлял на волю случая.

Волка исчезла впереди; Медведь оставался с Предславой, и она знала, что его зоркие глаза – куда зорче, чем у обычного зверя – видят сейчас гораздо больше, чем её собственные.

Первая линия имперцев приближалась, а из лагеря появлялись всё новые и новые цепи.

Дальград задохнулся бы в этой петле, подумал Всеслав. Нет, права старая Анея, прав воевода – нам их тут не удержать. Мало ещё орудий, мало митральез… винтовок, правда, уже хватает. Есть ещё, конечно, старые пушки, стрелявшие ядрами и бомбами, с которых всё начиналось, но кто ж такими сейчас воюет!..

Волка вернулась, тяжело дыша, бока её вздымались и падали от стремительного бега; она перекинулась, не стесняясь и не думая уже ни о ком, кто мог бы её увидеть в этот момент.

– Шестьдесят пять ползунов, два полка пехоты, – хрипло бросила она. – В лагере остались драгуны и машин ещё двадцать штук.

– Ты быстро. – Предслава положила руку ей на плечо. – Теперь воеводе весть пошлём… как только дело сделаем.

Таньша кивнула, перекидываясь обратно.

…Медведь, волк и человек ждали. Ибо если старая Анея Вольховна сказала: «Ждать меня здесь!» – то здесь и надлежало ждать, даже если небо упадёт на землю, а Мьёр потечёт вспять.

Предслава оглянулась, быстрым шагом скрылась за грудой брёвен, когда-то бывшей добротным домом в два этажа и восемь окон по фасаду. Миг спустя оттуда появилась седая медведица, огромная, ещё больше Всеслава. Кивнула оборотням лобастой головой, и все трое медленно потрусили ещё глубже в покинутый город.

Ни души вокруг. Люди ушли, не оставив ничего, даже кошек и собак. Недавние бои научили многому – не береги стены, береги тех, кто их поднимет наново. Ждут врага алой кровью начертанные руны, ждут, готовятся собрать злую жатву со всех: и с тех, кто нападает, и с тех, кто защищается.