Всеслав стал было думать, как же так, ведь все свои отсюда ушли, и почему нельзя было такими рунами огородить все пустые земли; Анея Вольховна об этом говорила мало и нехотя, мол, всё равно найдут, с кого своё получить.

Так выходило, что у рун чуть ли не собственное соображение имелось.

Углубляясь в город, и Волка, и Медведь то и дело бросали вопросительные взгляды на Предславу – но огромная медведица только качала головой.

И они добрели почти до самых северных ворот города, разбитых прямым попаданием гаубичного снаряда, когда словно из ничего на дороге, изрытой глубокими и широкими воронками, появились две женские фигурки.

Волка радостно подпрыгнула, Медведь рыкнул с облегчением. Даже Предслава Вольховна – сейчас медведица по прозвищу Седая – выдохнула, совсем по-человечески опуская плечи.

Им навстречу пробирались старшая и средняя дочери древнего ведуна Вольхи Змиевича.

Анея Вольховна держалась очень прямо, на щеках горел лихорадочный, нездоровый румянец. На серой одежде – ни узоров, ни рисунка, вообще ни единой цветной нитки, и облачилась она не в обычный свой наряд, а в широкие порты, мужчине впору. На плечах серый же плащ, повязка на лбу с коричневатым овальным оберегом. На груди постукивают бесчисленные деревянные кругляшки: которые пустые, а которые с выжженными на них магическими знаками.

Так же оделась и госпожа Средняя.

– Потом все расспросы, потом! – отмахнулась Анея от кинувшихся к ней оборотней. – Потом нежности все, Таньша! – Волка попыталась лизнуть старую колдунью в нос. – Что, наступает Королевство-то?

Предслава Вольховна кивнула медвежьей головой.

– А вы все, я смотрю, к драке готовы, – усмехнулась старшая из сестер-ведуний. – Будем драться, будем. Там, куда направляемся, нам кое-что понадобится – да, да, с этого смертного поля. Ну-ка, волки, медведики мои – приведите сюда какого ни есть имперского вояку. Если двух – ещё лучше. Если троих – так совсем замечательно! Но и двух с лихвой хватит. А мы с сестрицей тут в сторонке погодим, вас подождём – во‑он за тем домом.

Когда старшая Вольховна говорит таким тоном – ей лучше не перечить.

И не подумаешь ведь, мелькнуло у Всеслава, что совсем недавно едва могла пошевелиться старая, едва ноги умела с постели спустить! Что ж ей сварила средняя сестрица, наотрез отказавшаяся творить Тьму, – зелье, что и мёртвого на время из домовины поднимет, но потом уж точно туда и вернёт?

Все трое оборотней пробирались обратно к южной окраине Дальграда, где всё громче слышались грохот и лязг приближающейся армады.

Легко сказать, приведите мне солдатика! Его для начала ещё надо из-под брони выковырять… Или пехоту дождаться? Нет, опасно, слишком опасно – ненужно опасно.

Имперцы меж тем достигли покинутых траншей и окопов перед Дальградом. Заполненные водой, они стали бы серьёзной преградой для пехоты, но ползуны задержать, конечно же, не смогли.

Треск и грохот ломающихся брёвен. Рушатся уцелевшие после обстрела срубы, армия Империи вновь входит в город. Сейчас они должны насторожиться, остановиться – в них никто не стреляет, с таким трудом отрытые траншеи и блиндажи брошены.

Остановятся, подтянут егерей и только потом двинутся дальше.

Предслава Вольховна чуть качнула головой, давая команду. Оборотни рассыпались в разные стороны, словно растворившись в хаосе обугленных венцов, изломанных брёвен, сорванных взрывами крыш. Вот только что были – и вот их уже нет.

Наступал черёд того, что оставили в обречённом Дальграде покидавшие его защитники.

Оборотни и Предслава услыхали утробное урчание, мокрое хлюпанье, треск – словно совсем рядом жрал добычу неведомый хищник.

Пронёсся над тесовыми крышами недобрый ветер, захлопал ставнями. Запахло кровью и смертью, так что и у Волки, и у Медведя встала дыбом шерсть на загривках. Даже Предслава заворчала глухо, попятилась – рунное чародейство, таким поспешным способом наложенное, не выбирает, кого разить.

Совсем рядом рушились дома, взвивался над оседающими кровлями ало-красный дым, доносились крики и вопли умирающих в очередной ловушке; но даже не шибко разбиравшиеся в потайной рунной магии Таньша с братом чувствовали, что работает она далеко не так, как ей следовало.

Почему и отчего – они не успели даже удивиться.

Между домов мелькнула быстрая коричневая тень, мохнатая и с круглой башкой.

Див! Звери великие, Медведь большой, Земли Зверь, – что ж это такое творится?!

Два медведя и волк разом ринулись следом за мелкой нечистью.

А див мохнатым шаром прокатился мимо прямо на стене намалёванной руны, и алые контуры её вспыхнули, брёвна зашевелились, раздвигаясь, тугая пружина капкана готова была распрямиться – но перед ней был не человек, а див, низшее магическое существо; и его собственная природа сбила тонкий рисунок волшебства.

Там, где был див, закружилась алая воронка, его вжало в землю, полетели клочья коричневого меха; но руна быстро угасала, мощь её ушла впустую, не в силах причинить диву особого вреда.

Не на таких было ставлено.

Не зря, значит, взбесился тот несчастный див в лесном гнезде!.. Не спали не дремали умные головы за Карн Дредом, думу думали, да и придумали!..

Полыхнувшая руна оставила после себя полуобвалившийся дом, дымящиеся брёвна и открытую дорогу тем, кто шёл за этим дивом. А сам нечистый, хоть его и помяло изрядно, кое-как встал, отряхнулся и заковылял было дальше, далеко, впрочем, не уйдя.

Волка бросилась, придавила к земле. Предслава набегала следом, Всеслав прикрывал спину – цепи егерей могли появиться вот-вот, но его помощь не потребовалась. Див вдруг задёргался под лапами вервольфы, дёрнулся раз, другой и замер неподвижно, круглые жёлтые глаза раскрыты и остекленели.

Сейчас он казался таким безобидным, таким жалким и несчастным – порванная детская игрушка, домашний любимец, вышвырнутый за порог и растерзанный в жестоком мире.

Но мохнатое тело уже таяло, растекалось сизым дымком. Всё-таки див не просто зверь, от которого остаётся труп после ушедшей жизни. Нечисть умирает совсем не так.

Оборотни и Предслава переглянулись. Всё было понятно без слов.

Кто-то сумел зачаровать дива – или дивов? – пустив их вперёд егерей и боевых машин. Кто? Как? Когда?..

Анея Вольховна ответит. Уж если кто и знает – или узнать сможет, – так только она.

Все трое опрометью бросились назад. Предупредить старую чародейку, остеречь!..

Поздно.

Натужно пыхтя, выпуская клубы дыма и пара, раздвигая тупым лбом завалы, прямо сквозь развалины некогда богатой усадьбы с обильно украшенными резьбой наличниками навстречу им высунулся бронированный имперский ползун. Шарово-серый, заляпанный грязью, с намалёванным на бортах и башнях золотым имперским львом.