Вот только русские, что бы там себе не думал сей оторванный от суровых реалий современных войн аристократ, дураками не были. Перед ними были не плоховато вооруженные и частенько необрстрелянные части регулярной пехоты — он шёл в атаку на самое боеспособное войско Империи, на боярские гвардии. В тылу той казачьей лавы, что рассекали риттеры, обильно обстреливая их магией (рыцари предпочитали боевую магию ближнего контакта, но на расстояние в полсотни-сотню шагов ударить мог каждый) они неминуемо сближались с русскими витязями — тяжелой конницей русских, что скакала прямо к ним…

А затем, за несколько секунд до того, как битва в воздухе вновь потребовала всё внимание Архимага, он успел увидеть, как две волны тяжелой кавалерии сходятся в страшном, таранном ударе — и русских в этой сшибке приходилось по трое-четверо на одного немецкого риттера… В самом же центре сошлись в бою два Архимага, чьей специализацией был ближний бой, и эхо их столкновения раскидало ближайших чародеев…

Броненосцы обоих флотов вступили, наконец, в прямое противостояние. Однако к разочарованию Герхарда, как раз на их участке воздушного боя у русских оказался перевес в числе тяжелых судов, и сейчас через образовавшуюся брешь хлынули москитные суда вражеского флота… Часть из которых оказались банальными брандерами!

Короткий миг, и Архимаг осознаёт — барьер «Кройцриттера» не выдержит. Один за другим два вспыхнувших однопалубных судёнышка, скорее даже летающих катеров, нежели пусть небольших, но корабликов, ударили в прозрачный барьер, просадив его почти полностью. Два выстрела держащегося в отдалении русского крейсера и барьер падает — а затем в бок могучего тяжелого крейсера врезается пара брандеров.

Что понапихали и самое главное, во сколько это обошлось русским боярам, фот Штауф даже предположить не брался — ясно было лишь, что на сооружение столь мощных взрывных чар и наложение их на эти суденышки сил и средств ушло столько, что за четыре таких самоубийцы можно было построить вполне приличный эсминец. Однако в чем в чем, а в скупости русских бояр сегодня упрекнуть никто бы не смог — на подготовку такого сюрприза, как врата переноса, маскировка на высшем уровне своей пехоты и брандеры были затрачены сотни миллиардов золотых рублей…

И они окупались, к сожалению. Тяжелый крейсер просто не мог упасть даже после встречи с двумя брандерами, однако ходовые свойства корабля оказались повреждены. Зазевавшийся Архимаг пропустил, к сожалению, момент первых атак на судно, но закрученный его Воздушным Элементалем ледяной ветер столкнул друг с другом ещё четыре подобных судёнышка, а затем фон Штауф решительно приказал:

— На абордаж! Готовьте команду!

Десять минут тяжелого боя, и начавший было терять высоту «Кройцриттер» выполнил лихой, резкий манёвр и практически свалился на палубу русскому броненосцу, вгрызающемуся в немецкий строй. Своим манёвром чародей обрекал экипаж и судно на смерть и захват… Но при удаче мог забрать с собой и тяжелое судно врага, исполнив свой долг перед Рейхом и Кайзером.

— Аве Мария! — взревел Архимаг, спрыгивая со своими людьми на железную палубу. — Деус вульт!!!

— Деус, деус! — захохотал Архимаг русских, сплетая в руке огонёк ледяного пламени. — Я вам покажу кузькину мать, падаль!

Морозов, обреченно подумал немец. Боярское отродье…

Глава 23

Гвардейские части русских бояр, сбитые в боевые подразделения по признаку принадлежности к тому или иному Роду, при своем рывке вперед понесли определенные потери. Не такие большие, как хотелось бы генералам Второго Рейха, но всё-таки сотни и сотни великолепных воинов, подготовка, обучение и экипировка каждого обошлась аристократам под сотню тысяч полновесных рублей, погибли, не добежав до противника разделяющее их расстояние…

Вот только они отдали свои жизни далеко не зря. Грудью прикрыв двигающихся позади товарищей, они погибли за них, выиграв, выгрызя им возможность для лобового столкновения — и когда гвардейцы русских добрались, наконец, до баталий врага, началась воистину кровавая жатва. Боевые маги регулярных частей и служащая там же пехота — далеко не тоже самое, что люди на аналогичных должностях в рядах вооруженных сил высшей аристократии. Разница в классе ощущалась сразу же, с первых мгновений…

Закованные в кирасы, вооруженные винтовками и прикрытые отрядами пехоты вражеские стрелки отправляли зачарованные пули настоящим дождем, но редко какой свинцовый подарок немецкого производства с парой-тройкой простеньких рун мог пробить толстый слой зачарованной стали, в которую была закована русская тяжелая пехота от макушки до пят. В тех редких случаях, когда выстрелы всё же достигали своей цели, это была скорее статистическая погрешность — локтевые сгибы и попадания в открытые части шлемов — сплошного забрала у рядовых гвардейцев не имелось, дабы оставить воинам нормальный обзор…

Однако короткие клинки первого ряда находили своих жертв куда чаще, чем европейцам того хотелось бы. В яростной, кровавой рубке тяжелая пехота русских, заранее получившая благословения жрецов и священников (каждому по вере его) Сварога, Перуна, Даждь-бога и прочих представителей языческого пантеона вкупе с христианскими молитвами особых монахов и церковников Русской Православной Церкви, собственная боярская алхимия в виде магических и физических стимуляторов вкупе с невероятными для человека физическими кондициями сказали в этот день своё слово — тяжелые баталии европейцев, выстроенные и подготовленные не для полевого сражения с сильным противником, а скорее для устрашения относительно немногочисленных защитников Кёнигсберга, начали пятиться уже через две минуты после начала рукопашной схватки…

Какой-то гвардеец, вооруженный, в отличии от большинства своих товарищей здоровенным двуручным мечом с полутораметровым, волнистым лезвием странного багрового цвета, ворвался в ряды врага, подобно берсерку. Увлекшийся битвой здоровяк покинул ряды соратников и мгновенно оказался в полукольце, но сей факт воина, казалось, совсем не смутил.

Мелькнуло в невероятно быстром ударе лезвие чудовищного меча, разрубая одного из противников поперек вместе со щитом, подставленным под удар клинком и доспехом — оружие воина явно носило немало зачарований пассивного типа. На усиление удара, дополнительное укрепление металла и ещё боги знает на что… Оружие было вполне достойно руки не самого бедного аристократа, что явно указывало — ворвавшийся в ряды немецкой пехоты воин был ветераном, сумевшим добыть клинок толи в качестве трофея в очередной междоусобице русских, либо скопить денег и выкупить у опытного артефактора сей почти шедевр…

Правильный строй с обеих сторон уже начал рушиться — вцепившиеся, как матерый волкодав в жертву русские были сильнее своих врагов в индивидуальных схватках на голову, чем и стремились пользоваться. Четверка уцелевших пехотинцев невольно дрогнула, попытавшись отойти подальше от опасного здоровяка, вот только позволять им подобного в планы гвардейца не входило. Длинным прыжком воин настиг следующего противника, прямо