планете. Можем ли мы то же самое сказать про общие представления о прекрасном? На первый взгляд, это не очевидно. Действительно, какую роль в борьбе за выживание сыграло эстетическое наслаждение от созерцания гор, раскинувшихся на горизонте? Красивое вызывает в каждом из нас приятные чувства, будь это завораживающий оттенок заката, красивые предметы. Чувства могут отличаться интенсивностью и окрасом, но работают они одинаково: это проявление психического механизма, предназначение которого – поддерживать в нас желание видеть прекрасное снова и снова. Работа любого психического механизма схожа с работой его самой простой формы, рефлекс. Стимул для его появления – удовольствие от наблюдения за прекрасным. Сравним с рефлексами, возникновению которых способствуют физическое удовольствие. Например, рефлекс, который появляется после приятного купания в природном водоеме. Уловив в следующий раз запах, идущий от такого водоема, человек непременно захочет пойти в сторону, откуда этот запах идет, чтобы искупаться снова. Точно так же работает рефлекс, стимулируемый содержаниями сознания, которые мы понимаем как нечто прекрасное – мы стремимся снова и снова видеть это прекрасное.

Возьмем пейзажи – например, виды на реки и леса, обычные для мест, в которых вырос конкретный человек. Красивыми для него они становятся потому, что таким способом он приучается любить место своего обитания, становится его патриотом, стремится здесь остаться. Это было важно для наших далеких предков в пору конкуренции между племенами за лучшие территории. Где много рек и лесов, это зачастую плодородные земли с обилием животных, на которых можно охотиться.

М.: Хорошо, примем это. Но, если посмотреть на ситуацию шире, всплывает много вопросов. А с чего нам кажутся красивыми горы? В горах не очень‑то выгодно жить. Мы могли даже никогда не бывать и поблизости от них. Почему они видятся нам красивыми? Почему наша психика внушает нам любовь к горам через чувство прекрасного?

А.: Здесь работает другой психический механизм. Племя, проживающее на возвышенности, всегда обладало преимуществом. Для нас привлекательны виды холмов. Горы хоть и являются возвышенностью, однако вряд ли дают преимущество для проживающих там людей. Тут в игру вступает неразборчивость – иными словами, несозревшая разборчивость – нашего бессознательного. Оно выделяет любую природную возвышенность как выгодную для заселения и заставляет нас видеть ее красивой.

С этого момента я хотел бы проговорить принципы принятия нами решений исходя из того, что тот или иной объект кажется нам прекрасным. Прослеживается такая последовательность. Что‑то овладевает нашим вниманием потому, что это красиво. Это занимает определенное место в нашем сознании, мы начинаем активно рассматривать действия, которые можем совершить по отношению к этому. Если какое‑либо действие, по нашей оценке, даст выгод больше, чем принесет потерь, оно нами и предпринимается. Смешно, но это походит на действия человека в магазине: внимание привлекает новый для него товар, но окончательное решение о покупке он примет, исходя из цены. Видна аналогия с попыткой освоить неизведанные, но привлекательные места: цена освоения – это потраченное время и ресурсы, риск встретиться с опасностью. Но то, что человеку видится привлекательным, неизбежно въедается в его сознание, вынуждая психику взвешивать все за и против, искать способы компенсировать потери, с которыми будет связано освоение. Может сформироваться наиболее оптимальное решение: например, взять понравившийся товар в кредит или осваивать новые земли только после серьезной подготовки. Такая вот закономерность человеческой психики: мы получаем стимулы предпринимать действия по отношению к чему‑то красивому, и эти стимулы носят тот же характер, что и стимулы, которые подталкивают нас предпринимать действия по отношению к чему‑то, что явно сулит нам вещественную выгоду. Просто красивое – тоже сулит свои выгоды, но, в первую очередь, это выгоды в трактовке нашего бессознательного.

М.: Что ж, в это нетрудно поверить. Однако есть такие вещи, которые мы считаем красивыми, но по отношению к ним никогда не совершаем действий, которые чего‑то нам стоят. Впрочем, о них поговорим позднее. Пока, как мне кажется, мы не закончили обсуждать, как красота побуждает нас к решительным действиям. Бывает, что в наше сознание въедается сразу несколько красивых образов, которые побуждают нас к противоречащим друг другу действиям. Красота родных мест вступает в противоречие с красотой мест отдаленных. В итоге мы все‑таки выбираем для себя что‑то одно или мечемся всю жизнь из стороны в сторону. При этом наше восприятие красоты отнюдь не меняется.

А.: Да, это так. Но это обычная ситуация, что у человека одновременно могут быть противоречащие друг другу мотивации. Это не только о том, что кажется красивым. Например, поведение другого человека вынуждает проявить по отношению к нему агрессию, а заложенная в характере миролюбивость будет заставлять отбросить мысли о враждебных действиях. Противоречия в мотивах человека – не проблема: в нужный момент дополнительные факторы все равно заставят принять одну или другую сторону. Противоречия – это нормально и даже правильно: человек держит в уме оба варианта действий, и преимущество здесь в том, что он может склониться к любому в момент, когда развитие событий сделает более выгодным какой‑то один вариант. Положим, у тебя в голове противоречие: надо или нет образумить человека, который ведет себя неподобающе. Если вдруг встретишь потенциального единомышленника, ты можешь выбрать действие. Или выбрать бездействие, если вскроется, что никаких дурных последствий поведение этого человека на самом деле не имеет, а он сам по себе приносит скорее пользу. Если с самого начала тот, перед кем стоит такая дилемма, однозначно разрешит ее для себя, а не сохранит живущее в уме противоречие, он рискует поступить неверно: накажет или помилует, когда контекст ситуации будет располагать к обратному. Так что жить с противоречиями – это скорее даже плюс. Они дают возможность оперативно подстраиваться под ситуацию.

Конечно, в целом противоречия нам тягостны, мы стремимся как можно быстрее разрешать их. Но тут уж от наших собственных умственных и моральных сил зависит, сколько их одновременно мы можем оставлять в пределах наших горизонтов. Одни люди стремятся от них избавляться, выбирая однозначную модель поведения даже в сложной обстановке, но те, кому свойственно многопотоковое мышление, станут рассматривать максимум возможных доводов в пользу одного или другого способа разрешить противоречие, это намного увеличит их шансы поступить правильно. В этом, кстати, одно из преимуществ человека с высоким уровнем интеллекта.

М.: Значит, я человек не с самим высоким уровнем интеллекта, раз не задерживаю надолго в своей голове всякие противоречия.

А.: Может, ты просто не заостряешь внимания на своих противоречиях. Они определенно есть у тебя, только остаются ниже порога сознания.

М.: Хорошо. А то я уже готов был разочароваться в