– А что могло бы свидетельствовать о профессиональном убийце?

– Скорее ничего, – ответила Саша.

– Я не спрашиваю про скорее. Первый был добит с близкого расстояния.

Саша задумалась.

– Без проблем вошел и так же легко оставил место преступления. Нападение было неожиданным. Он не потерял самообладания, справился с двумя жертвами.

– Как раз-таки не справился, – перебил ее Абрамс слегка раздраженно. – Выстрелы мимо – это раз. То, что оставил одну из жертв в живых, – это два. Хаотичность действий свидетельствует о шквале эмоций, с которыми он не справился, – три. Беготня с пистолетом по клубу, в котором помещается тысяча человек. Риск оставить следы обуви в крови – четыре.

– Он ничего не оставил. Разве что все было затоптано. Там было полно народу из полиции и скорой помощи. – Она замерла. Внезапно кое-что пришло ей в голову. Действовал хаотично. – Он мог не знать, что там есть второй человек. Договорился с кем-то, например с Иглой, что-то его спугнуло, и последовала реакция. Когда он вошел туда, было темно. Может быть, только у него был источник света? Это бы объясняло, почему он вообще в них попал. Возможно, это все-таки была барменша. Она хорошо знает клуб, могла сделать копию ключа и держать его дома, несмотря на то что все ключи у нее отобрали. Она прекрасно знала, где находится выручка. Пришла поговорить с Изой, знала, что та будет считать деньги. Мужчину она там застать не ожидала. Он вышел первым, поэтому пришлось его убрать. А менеджер появилась только тогда, когда услышала выстрел. Они обе могли быть в шоке. Иза получила пулю в живот, плечо и потом в спину. Это должно было продолжаться не больше десяти – пятнадцати минут, вместе с ограблением и бегством. Только почему ее никто не видел?

– Ее? – прервал Сашу Абрамс. – Для гипотез пока рановато, Саша. Перешли мне Действия, по пунктам. Ночью или завтра займемся Характеристиками. По крайней мере, в общих чертах. Для начала исключим личностные характеристики, которые позволят сузить круг подозреваемых. Для следователей это уже кое-что. Произведешь на них впечатление.

– Спасибо, Том.

– У тебя бардак, – сделал он замечание. – Возьми себя в руки. Песни пока оставь в покое. И помни о HALT[24].

– Да, профессор.

– Это важно, ты знаешь об этом.

– Голод, злость, одиночество, усталость. Я стараюсь. Сегодня я ела отличные макароны со шпинатом. А работа не раздражает меня.

– Эта работа инфицирует. Если вдруг настанет такой момент, ты знаешь, куда пойти?

– Я позвоню тебе.

– Всегда к твоим услугам. – Он улыбнулся. – Однако группа поддержки все же лучше. Я знаю, что ты об этом думаешь, но все-таки, когда тебе будет тяжело или ты перестанешь справляться со злостью, не сомневайся. Спрячь гордыню в карман.

– Так точно!

– Пока. О! Привет, малыш!

Саша обернулась и увидела у себя за спиной машущую Абрамсу Каролину. Она сняла наушники.

– Я хочу пить, – сказала девочка. – Я кричала, но ты не слышала. Поэтому я спустилась вниз.

Саша обняла дочку, затем помахала Абрамсу и отключила скайп. Она слышала, как сильно бьется ее сердце. Посмотрела на лестницу и замерла. Малышка могла поскользнуться и упасть, а она бы даже не услышала. Что бы она сделала, если бы на ее совести было что-то настолько страшное? Неожиданно в голову ей пришли слова из песни Иглы:

Вина,

Алкоголь,

Лекарства,

Депрессия,

Ересь,

Молодость,

Алкоголь,

Расцвет.

Сейчас наконец она поняла их смысл. Да, речь шла о мести, но было также и чувство вины. Возможно, именно поэтому и появился этот текст. Из потребности искупления греха. Почему автора текста одолевают кошмары? Что у него на совести? Кем была для него девушка с севера? Надо ли рассматривать север в географических категориях?

– Апельсиновый или яблочный? – спросила Саша, вынимая из холодильника пакеты с соками. Она старалась скрыть, что сильно нервничает, хотя ее всю трясло. Каролина указала на апельсиновый, сама налила себе его в стакан и принялась жадно пить. Саша опять почувствовала во рту вкус водки. Она испугалась: на этот раз жажда не отступила так быстро, как в прошлый.

– Вымойте руки, пожалуйста. – Джекил указал Люции на умывальник в глубине помещения. Пока она открывала воду, он подошел, забрал жидкое мыло и поставил его на подоконник, рядом со столиком, за которым скучал Патрик Сплонка – следователь, который должен был наблюдать за снятием сравнительного образца запаха для самого важного в этом деле исследования. Осмологического.

Сплонка не производил впечатления фаната осмологии. Наоборот, вошел в кабинет как приговоренный к казни. И только вид Люции вызвал у него оживление. Он внешне оценил девушку как кобылу на ярмарке и послал ей сальный взгляд, сфокусированный на ее бюсте. Люция рефлекторно сгорбилась.

– О, лайм, – с издевкой прочел на этикетке Сплонка. Открыл, понюхал, скривился. Запах мало напоминал заявленный цитрусовый аромат.

Джекил испепелил молодого полицейского взглядом и вышел, оставляя его один на один с подозреваемой. За дальнейшим ходом исследования он наблюдал через зеркало Гезелла.

На столе, рядом с документами, лежали три пачки стерильных компрессов. Сплонка проверил, не нарушена ли упаковка, и что-то записал в бумагах. Надел резиновые перчатки. Потом, один за другим, он доставал из упаковки компрессы и подавал Люции. Велел ей сжимать свернутую марлю в ладонях по пятнадцать минут. Собранные материалы помещал в литровые стеклянные банки, которые сразу плотно закрывал. Сплонка наклеил этикетки на каждую из банок. На этикетках печатными буквами значились фамилия подозреваемой, время проведения анализа, номер дела и продолжительность сбора запахов. Потом полицейский внес данные в протокол, а внизу подписался именем и фамилией. Не возникало никаких сомнений в том, что он скептически относится к исследованиям запахов. Только из уважения к Джекилу не позволил себе явных насмешек. Ланге тоже должна была оставить автограф. По окончании работы Сплонка внимательно прочел данные на банках. Все было в идеальном порядке, согласно регламенту. Сплонка дописал протокол и положил его в бумажную папку. Он кивнул Люции и вышел первым. Следом увели подозреваемую.

Джекил ждал их в дверях. Он еще раз проверил этикетки трех банок с запахами. Присмотрелся к белым компрессам, плотно закрытым в стеклянных сосудах, и почувствовал нарастающее возбуждение. В криминалистической лаборатории уже ждала четырехлетняя немецкая овчарка, которую взяли из питомника. Если подтвердится соответствие запаха, взятого у подозреваемой, с образцом, сохранившимся на перчатке, прокурор Эдита Зюлковская сможет выдвинуть Люции Ланге обвинение, а суд, в свою очередь, продлит ей арест на очередные три месяца. Тот факт, что Ланге не признавала вину, не имел значения. Виновна она или нет – решит суд. С чувством хорошо выполненного долга Джекил вышел из лаборатории точно в шестнадцать пятнадцать.