Ну а едва Визо вышел, оставив наедине, сказал, сильно понизив голос:

— Все равно не поможет…

Именно в этот миг я поняла: не знаю, как Ринар, а лично я этой ночью сплю! Вот сплю, и хоть убейте.

Весь ужин прошел в атмосфере безмолвной борьбы. Правитель Накаса дарил то строгие, то обжигающие взгляды, а я сидела и всячески эти взгляды игнорировала. Я ела! Наслаждалась искусством местных поваров! А когда покидали столовую, замешкалась, вынуждая монарха уйти вперед, а сама заловила Визо.

— Чему ты так улыбаешься? — не без обиды прошептала я.

— Башня Кри-Мер, — пояснил слуга после паузы. — Это одно из излюбленных мест его величества. Туда никого и никогда не приглашают. И тот факт, что Ринарион велел накрыть обед для вас…

Продолжения, увы, не услышала. Просто в следующий миг сработало заклинание телепортации, и я оказалась во второй гостиной в объятиях Ринара. Сразу стало ясно, почему король так легко на мою уловку купился. А может, он нарочно покинуть столовую поспешил?

В любом случае итог был предсказуем — я ощутила волну жара, сладкую боль внизу живота и слабость в ногах. Однако причин потакать этому состоянию не имелось, и я разумно попыталась отстраниться, но…

— Куда спешишь? — с поистине кошачьей улыбкой вопросил Ринар.

А когда я тихонечко зашипела, просто подхватил на руки и поволок в спальню.

…Нет, обид его величество не признавал! А сопротивление, которое было довольно активным, предпочел просто не заметить. Подобно истинному дикарю, он дотащил до спальни, исхитрился открыть и закрыть дверь и, не отвлекаясь на пустяки вроде ванной, понес к кровати. И выглядел при этом настолько довольным, что все мое возмущение плавно сошло на нет.

Вернее, как… Изображать оскорбленную невинность я еще могла, зато внутри не сопротивлялась, а, наоборот, таяла. И злилась на себя за эту мягкотелость! Но, несмотря на все обиды и принятые решения, реагировать иначе все равно не могла.

— Значит, я наказан? — сбрасывая меня на кровать, повторил давешний вопрос король. А едва кое-кто недальновидно кивнул, продолжил: — Что ж, ладно. Буду свою вину замаливать. Но, дорогая моя Света… ты же видела, как я письмо разворачиваю. Ты могла остановить, но вместо этого предпочла стоять и смотреть. А теперь делаешь из меня чудовище?

Реплика была интересной и, безусловно, относилась к числу запрятанных в рукав козырей. Да, я действительно видела, но…

— А вот не надо с больной головы на здоровую перекладывать! — выпалила возмущенно.

Ринар ответил хитрой улыбкой и принялся стягивать расшитую сложными узорами куртку. После, буквально в одно движение, избавился от рубахи, и все, желание сопротивляться рассыпалось в пыль. А я сама с большим удивлением осознала, что красивое мужское тело действует на меня как наркотик. Или прикол не в теле, а в том, что оно Ринару принадлежит?

Как бы там ни было, но я замерла, завороженно глядя на коронованного хама, а он стянул еще сапоги и шагнул ко мне. Очень ловко с прежней улыбкой забрался на кровать, ну а я…

— Даже не мечтай! — прошипела строго, а сама поняла: нет, не таю. Уже растаяла! Но…

Попытка отползти от величества была очень активной и абсолютно реалистичной. Возмущенный визг, который вырвался в миг, когда Ринар поймал, тоже ни толики фальши не содержал. Тихий стон, которым сопровождалась вопиющая выходка — Ринар запустил руку под платье и принялся гладить бедро, — был уже совсем настоящим. В общем…

— То есть я прощен? — наклоняясь к губам, озвучил свой вывод король.

— Да. Нет. В смысле… Только на сегодня! — все-таки нашлась я. И вот после этого лично потянулась к его самодурству с поцелуем.

Ринарион не возражал, а совсем наоборот — он принял мою инициативу с большим интересом и вниманием. Но спустя пару минут управление процессом перехватил. Для начала распустил шнуровку платья, а когда многослойный наряд оказался на полу, придавил к кровати и принялся целовать всюду, докуда дотянется.

Это было настолько волшебно и волнующе, что все сожаления по поводу собственной мягкости резко испарились. Все, на что меня теперь хватало, — стонать, обвивать королевскую шею руками и получать огромное удовольствие от процесса.

А вот утро, увы, не порадовало. Оно началось с воспоминания о посетившем сне, и настроение рухнуло в пропасть еще до того, как я распахнула глаза и увидела раскрашенный серыми тенями потолок.

Дело в том, что подозрения касательно реакции родных на письмо оправдались, и добрую половину ночи я наблюдала рыдающую маму и отца, который из отделения полиции вернулся. Ну и Юльку — сестра была единственной, кто вопреки всякой логике мне поверил. Она пыталась убедить родителей, что все не так плохо, но…

Чувства домашних были понятны. Более того — окажись на их месте я, то истерила бы не меньше. Вот только в данный момент я была по иную сторону «баррикад», и передо мной стоял поражающий оригинальностью вопрос: «А что делать?»

Попытаться успокоить? Отправить новое послание, сообщив заодно, что я все вижу? Передать в родной мир какую-нибудь усыпанную брюликами штуку как доказательство того, что со мной все действительно неплохо?

Именно об этом я размышляла, лежа рядом со спящим еще Ринарионом. И чем дальше, тем сильней утверждалась в мысли, что плыть против течения не стоит. В том смысле, что гораздо разумнее взять тайм-аут. Дать родным успокоиться — это во-первых, и не мозолить глаза Богине — это во-вторых.

Придя к такому выводу и взвесив его раз пятьсот, я шумно вздохнула и повернулась на бок. Потом приподнялась на локте и принялась изучать лицо спящего мужчины.

В данный момент Ринар выглядел очень умиротворенным. И это умиротворение было настолько притягательным, что пальчики сами потянулись, коснулись подбородка, на котором уже пробилась щетина, провели по ровному аристократическому носу и очертили линию скул. А вот дальше…

Поступок был закономерным, но неосознанным. В смысле, я не отдавала отчета в собственных действиях! То есть я абсолютно не помню, как приподнялась, провела по губам Ринариона языком, а потом прикоснулась к этим губам поцелуем.

Хуже того — что именно творю, я поняла лишь после того, как рука короля легла на затылок, лишая возможности отстраниться и этот поцелуй прервать. А спустя несколько бесконечно долгих и сладких минут, когда меня все-таки отпустили, услышала:

— С добрым утром, дорогая. Как спалось?

Не знаю почему — вероятно, дело в хитром блеске голубых глаз и совершенно кошачьей интонации, — но захотелось прибить. Потом… изнасиловать и прибить снова. И так еще пару раз!

Я даже потянулась к королевской шее, но Ринар руки перехватил. Медленно поцеловал каждую из ладоней и замер, не без ехидства взирая на меня.

Еще пара минут, и величество кивнул на дверь ванной. Право посетить эту комнату первой было важнее столь желанного убийства. Я откинула одеяло и, убедившись, что Ринар тоже поднялся и точно собирается проследовать за мной, дабы «покараулить», зашагала в направлении утренней свежести.