Герман оказался интересным собеседником. Он был химиком, работающим в крупном научном центре и с жаром рассказывал о своих последних исследованиях и трудностях, с которыми приходилось сталкиваться. Танцы были его отдушиной и единственным способом общения с девушками, потому что на что-то иное не было времени, да и достойную девушку он пока не нашел.

– Часто вы там танцуете, на набережной? – поинтересовалась Верочка безо всякой задней мысли.

– В выходные, в другие дни совсем некогда!

– Это от того, что вы так увлечены работой или работа просто заменяет вам что-то другое? – прямо спросила Верочка и сама себе удивилась.

Герман смутился и запнулся.

– Знаете, вы первый человек, который вот так прямо и без предисловий задает мне этот вопрос! Наверно, я сам должен был его задать прежде, потому что ответа, вот так сходу, не знаю… Но это хороший вопрос! Я подумаю и скажу вам как-нибудь! Обязательно! А вы, как вы оказались на танцах? Я вас раньше не видел!

– А я первый раз! Услышала музыку и мне захотелось! – легко ответила Верочка и снова себе удивилась.

– Как это чудесно! Захотеть и пойти! – восхитился Герман.

– Я и сама радуюсь! Быть женщиной чудесно! – обворожительно улыбнулась Верочка.

Разговаривая о том и сём, они дошли до Верочкиного двора и хотели уже прощаться, как вдруг от дома отделилась тень и направилась прямо к ним. Верочка заметила его первым и вскрикнула:

– Толик? Это ты? Живой?

Толик внимательно посмотрел на Верочку, потом на Германа и, молча сунув ей цветы, гордо удалился.

– Жених? – после минутной паузы тихо спросил Герман.

Верочка отрицательно помотала головой и, едва слышно пробормотав слова прощания, скрылась в своём подъезде. Партнер по танцам так и остался стоять во дворе. В голове его проносились разные мысли: например, «что бы это всё значило!?» или «Что-то есть в этой Вере такое притягательное, и противостоять этому крайне сложно, мда…» или же «Вот бы пришла на танцы через неделю!» Постояв ещё с минуту, он вздохнул и пошёл в сторону метро. А Верочка в это время с туманом на глазах пыталась открыть дверь своей квартиры. Лишь только попав внутрь и затворив дверь, она заплакала в голос, забыв обо всём на свете. Ей было ничего непонятно и очень обидно, поэтому она даже не знала, что именно её так расстроило. Поплакав всласть и размазав всю тушь, что оставалась на её лице, Верочка вытерла слёзы и посмотрела на букет от Толика. Это была большая охапка нежно-розовых пионов, напоминающих воздушные облачка розовой пудры или нежнейшее сливочно-ягодное суфле или что-то поистине волшебное, но не имеющее названия. Они источали тонкий сладковато-фруктовый аромат и окутывали им всё вокруг. Такие букеты дарят феям или возлюбленным или невестам… Наверно, всем подряд не дарят таких цветов. Как же так получается, пропал на три дня, а потом с цветами, и ничего не объяснил. Но смотрел на неё, на Верочку с такой укоризной, словно бы она должна перед ним отчитываться… А ведь она ему, по сути, никто. И в то же время… Она тоже ждала объяснений. Может, не нужно было? В её жизни сейчас столько интересного и прекрасного, зачем ей чего-то ждать от кого-то?

Мягко улыбнувшись самой себе, Верочка мысленно отпустила все свои контроли и упряжки и принялась с удовольствием расправлять цветы в вазе. Затем она устроила себе пенную феерию в ванной, совместив её с поздним, неприлично калорийным ужином. И все заботы на время отступили прочь. Ведь сейчас Верочке ничего не решить, а если и решить, то зачем?

Наутро она почувствовала прилив сил и даже сделала зарядку. В офисе ей все делали комплименты и даже начальник, который вдруг пригласил её на обед. Верочка подумала и согласилась. В лифте, куда они вошли вместе с шефом, стоял Толик. Его лицо отражало целую гамму чувств, которую он, правда, быстро спрятал под маской безразличия. Однако изумление держалось на его лице дольше всего. Вчера с одним, сегодня с другим! Откуда только взялись все эти поклонники, когда целый месяц он был один-единственный, кто общался с Верочкой всё это время! Значит, стоит отвернуться, как они появляются! Но в таком случае, где же они все были до него!? Может, он просто их не замечал, а тут совпало, проявились все разом? Озадаченный он наблюдал, как Верочка смеётся со своим спутником и выходит с ним из лифта, делая вид, что не замечает его, Толика. Нахмурив брови, он задумался.

Вечером того же дня, когда Верочка спускалась на лифте с коллегами, воодушевленно обсуждая что-то, на проходной её ждал Толик. Взгляды их на мгновение встретились. Его лицо выражало такую решимость, что она вежливо простилась со всеми и неспеша подошла к нему.

– Привет, Толик! Спасибо за прекрасный букет!

– Привет, Верочка! Тебя трудно застать одну…

– Ну, не сидеть же мне у окна, гадая, куда ты пропал на три дня! Жизнь вокруг гораздо интересней! – бодро ответила она.

– Прости… Не получилось предупредить тебя… Рано утром, почти ночью поехали, а потом закрутилось всё… Но я приехал к тебе сразу же, как смог! – сбивчиво проговорил Толик.

Они шли по летней вечерней Москве, и их обдавало теплом, идущим от нагретого дневным солнцем асфальта. Но Верочке показалось, что это её собственный жар, подогреваемый изнутри её негодованием.

– Толик, я ничего не понимаю! Ты не мог мне сообщение написать, предупредить? – возмутилась она.

– И мог, и не мог… Понимаешь, ты ведь сама сказала, что ценишь в мужчинах смелость? Вот я и решил проверить… И заодно подумать, как я и ты… В общем, прыгнул с парашютом, но не очень удачно, ногу подвернул. Думаю, что я буду писать-жаловаться, сам влез! И я пошел на интенсивные курсы для пилотов спортивных самолетов, на том же полигоне. Ещё пару месяцев, и смогу тебя прокатить! – выпалил он.

Верочка обомлела от услышанного.

– А я думала, тебя машина сбила или у тебя семья где-то или болезненные родственники или ты сам заболел так, что сообщения не пишутся! Это… разве это правильно, вот так?

– Правильно? А что такое это правильно? Я просто делаю, что могу, но как заранее узнать, что это правильно, когда ступаешь по незнакомой земле? – взволнованно воскликнул Толик и, воспользовавшись замешательством Верочки, поцеловал её.

«Вот это правильно!» – пронеслось у неё в голове лёгкой бабочкой.

Я шла по мокрой мостовой и устало печатала шаг. На асфальте причудливо вырисовывались неожиданные орнаменты, созданные струйками воды и следами ботинок и сапог. Городской живописи под ногами мне пока хватало, ведь чтобы поднять голову выше, нужны были силы. Неслышно подкрался летний вечер, и улица окрасилась в сине-желтые цвета. Лужи-узоры под ногами таинственно засверкали. Но я была так удручена, что не замечала всей этой красоты и влажный, тёплый воздух, напоенный ароматом цветов. В этом вечере что-то назревало, словно за моей спиной бесшумно устанавливались красочные театральные декорации.

Впереди показался парк. Отчего не пройти через него? Если всё равно идти, может, полюбоваться на фонтаны и освещенные фонариками деревья, на крупные шапки пушистых гортензий, на розы и разноцветные, ароматные петунии? Внутренний голос настойчиво звал пройти через витые ворота на моём пути! Пройдя внутрь и удивляясь сама себе, я впервые за вечер подняла глаза от асфальта и увидела яркие цветы в свете желтых фонарей и смеющихся людей у фонтана. В парке играла приятная музыка, и, казалось, сейчас из-за деревьев выйдет именинник или устроитель праздников, и начнутся поздравления, фейерверки и танцы при луне. Я залюбовалась воображаемой картиной, и вдруг свет почти померк передо мной.