Дрей бросился вперёд и погнался по пятам за слоном, стараясь заставить его развернуться. Но на этот раз его было не обмануть. Слон продолжал наступать на Дариуса, устремляясь к нему так, будто он был самой смертью.

Сердце Дариуса глухо колотилось в груди. Он взял ещё один камень, прицелился, закрыл глаза и прошептал молитву. Он знал, что это выстрел должен быть безупречным.

Господи, пожалуйста. Если я заслужил хоть чего-нибудь в этой жизни, позволь мне сделать этот выстрел. Всего лишь ещё один выстрел. Разреши мне погибнуть победителем.

Дариус открыл глаза, и весь мир замер, когда он увидел, что слон шаг за шагом приближается к нему. Он отклонился назад, и, вложив в это движение всё своё мастерство, метнул камень.

Дариус следил за тем, как одинокий камешек летит по небу. Казалось, будто он летел медленнее, чем все, что Дариус когда-либо метал в своей жизни. И вот, секундой позже он, не веря своему счастью, увидел, что камень вошёл прямо в глаз слона. Камень проникал всё глубже и глубже по направлению к мозгу, и животное пронзительно ревело от боли, но не отступало. Дариус не знал, действительно ли ему удалось поразить слона или нет.

В конце концов, неожиданно для всех, слон упал. Кубарем он покатился в сторону Дариуса, который резко пригнулся и уже в который раз приготовился принять свою смерть. Но туша слона пролетела по воздуху, вертясь и кувыркаясь, достаточно высоко, чтобы его не задеть. Позади Дариуса она остановилась. Мёртвый, слон лежал на спине.

На какое-то мгновение все потрясённо замолкли, и стадион погрузился в полную тишину.

Миг спустя трибуны взорвались дикой овацией.

Дариус был последним, кто остался в живых.

Несмотря на все трудности, он одержал победу.

Торгрин летел по небу с головокружительной скоростью, ветер свистел у него в ушах, туман застилал глаза, и он не понимал, что происходит. Он посмотрел вниз и сообразил, что сидит верхом на дракон, и обрадовался, узнав свою старую подругу Майкополз. Он не знал, как она сюда попала, и как ей вообще удалось выжить. Сидя на её спине и рассекая облака он снова чувствовал себя живым.

"Майкополз!" – крикнул он и наклонился, чтобы обнять её. "Дружище. Как ты ко мне вернулась?"

Она заурчала, выгнула шею и прибавила скорость, и Тору стало любопытно, куда она так спешит. Ему было всё равно, лишь бы лететь с ней и чувствовать, что в мире всё встало на свои места.

Вдруг Тор услышал детский плач. Он взглянул вниз и с изумлением увидел, Майкополз несла в когтях Гувейна. Он лежал в её бережных лапах и плакал, а затем открыл пронзительно-голубые глаза и посмотрел на Тора. Тор ощутил мощную связь с сыном.

"Гувейн!" – позвал он.

Майкополз внезапно нырнула вниз под облака, и стала стремительно снижаться к бурлящему простору океана. Тор увидел вздымающиеся над водой группки скал – блестящие в лучах единственного солнца беспорядочно разбросанные зубчатые бугорки, будто упавшие с неба, похожие на ступени в другой мир. Небеса резко потемнели, и, чем ниже они опускались, тем яснее Тор чувствовал, что эти осколки – всё, что осталось от Острова Света. Острова Рагона.

Гувейн закричал, Тор обернулся на его крик, и сердце его застыло: он увидел, что Майкополз разжала когти и выпустила его малыша. На глазах и перепуганного Тора Гувейн полетел вниз, прямо к Острову Света.

"ГУВЕЙН!" – завопил Тор.

Тор проснулся от собственного крика. Он огляделся вокруг и увидел только темноту и тонкие нити солнечного света, проникавшие в узкие щели. Холодный пот градом покатился по его спине, когда он сел и протёр глаза.

Всё казалось настолько реальным. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что ему просто приснился сон. Бесконечный ночной кошмар. Он оглядывался вокруг в поисках Гувейна, пока не понял, что его здесь не было. Он вздохнул с облегчением. По крайней мере, его сын не упал с неба.

Но всё же, его мучило ощущение, что этот сон был вещим. В нём было послание. Но какое? Что пыталась сказать ему его интуиция?

"Торгрин?" – услышал он голос.

Торгрин обернулся и увидел Эйнджел, сидевшую в другом конце трюма и с беспокойством наблюдавшую за ним. Когда Эйнджел подошла ближе и положила холодный компресс ему на лоб, он вспомнил, что находится под палубой на своём корабле.

"Тебе снился сон", – сказала она. "Ты разговаривал вслух. Что-то о Гувейне и драконе".

"Эйнджел", – сказал Тор и обнял её, постепенно приходя в себя. "Где мы?"

Светало. Тор понял, что впервые за очень долгое время проспал всю ночь напролёт.

"Мы плыли всю ночь", – ответила она. "Я слышала оживлённое движение наверху. Думаю, мы приближаемся к Империи".

Память вернулась к Тору, он немедленно вскочил, пересёк трюм, распахнул деревянный люк и, перескакивая через две ступеньки, помчался наверх. Эйнджел побежала за ним.

Над морем разгорался живописный рассвет, и всё было залито мягкими оранжеватыми лучами золотых солнц. Тор выбрался на палубу и увидел, что Рис, Селезия, Элден, Индра, О'Коннор и Матус уже стояли на носу. Они плыли рядом с флотилией Эрека и Алистер, и Тор увидел, что его сестра с мужем тоже были начеку, и стояли на палубе вместе со Стромом и своими людьми. Они как зачарованные смотрели вперёд, и Тор тоже повернул голову в ту сторону.

Земля. У Тора перехватило дух от вида суши после казавшегося бесконечным плавания, и сердце его радостно забилось. Эта земля была непохожа на всё, где он бывал прежде, и он сразу понял, что они подплывают к берегам Империи.

Тор ощутил, как корабль замедлил ход и течение под ним переменилось. Он выглянул за борт и увидел, что впереди воды океана смешиваются с пресным потоком реки, которая, по-змеиному извиваясь, делила сушу надвое и исчезала за горизонтом.

"Река Волусия!" –крикнул Эрек, когда Тор вышел на нос. "Она течёт через сердце Империи. По ней мы проплывём на север и попадём к Волусии в столицу".

Тор остановился и надолго задержал взгляд на имперском берегу, зная, что Гвен, любовь всей его жизни, была где-то там и нуждалась в его помощи. С одной стороны, его сердце сжималось от нетерпения увидеть её снова, но, с другой стороны, его останавливало чувство вины: как он посмотрит ей в глаза и скажет, что не нашёл Гувейна?

Высоко в воздухе раздался отдалённый крик Тор, вспоминая свой сон, поднял голову и всмотрелся в небо. Это был необычный крик, крик дракона, и как только Тор его услышал, он понял, что дракон обращается именно к нему.

Подтверждая его догадку, из облаков вынырнул одинокий силуэт, и Тор с радостью узнал в кружащей фигуре Ликополз. Было особенно странно видеть ей здесь, на перекрёстке двух дорог, когда он не знал, как поступить и не мог отделаться от ярких образов из своего сна. Казалось, сон становился явью.