До чего здорово, что она здесь, рядом, вся такая милая и нежная, бесконечно прекрасная. Я даже не мечтал о том, что ей позволят забрать нас с практики на Амираке. Но она здесь…

Держи себя в руках, придурок! Не хватало ещё раскиснуть, как кисейная барышня.

— Раздевайся до белья, — преувеличено строгим тоном велела любимая, напоминая, что она здесь врач, а не юная леди, за которой можно приударить.

— Один момент! — Я в два счёта скинул остатки одежды. — Ты покраснела.

— А ты и рад.

— Рад, — шепнул, когда она приблизилась и несмело посмотрела на меня. — Я буду вести себя, как паинька, — попытался утешить девушку, хотя жаждал совсем иного. И она тоже. Знаю. Чувствую.

— Подними руки, повернись, — приговаривала самый милый во вселенной бортовой врач, невесомо касаясь моего тела. И каждое прикосновение огнём обжигало кожу, воспаляло, било по нервам, сводило с ума.

— Закругляйся, — сдавлено выдохнул я, потому что и выдержка и здравый смысл бесследно испарились.

Таня явно хотела сказать что–то игривое, ещё немного раздразнить, раззадорить, а, может, и вовсе «случайно» прижаться грудью к обнажённому телу, царапнуть пуговками и посмотреть на мою реакцию. Но поняла, чем закончится подобная игра в неподходящем месте. Я не то, что на грани. Я за ней. И держусь исключительно… Чёрт! Да я сам не знаю, как держусь! Один её запах сводит меня с ума!

— Одевайся, я закончила, — мелодично закончила Таня.

Я любовался каждым её движением. Нарочитое виляние бёдрами возвращающейся к рабочему столу девушки, шаловливый локон, упавший в декольте, внимательный взгляд на монитор — всё выглядело изящно, но настолько наиграно, что я не удержался от улыбки. Ситуация и место к любви не располагали, но настрой любимой говорил сам за себя и я был готов благодарить за этого кого угодно, хоть Великие Звёзды, хоть Древних Богов, хоть просто Его Величество Случай. Но логика подсказывала, что присутствие моей феи — дело рук адмирала Традониадаля. Таня — отличный крючок и залог моей верности. Чёртовы политиканы прекрасно знают человеческую природу и играют на ней, как по нотам.

Но Таня хороша. Великолепна. Шикарна. Глаз не оторвать.

Мысли вновь унеслись в горизонтальную плоскость, пришлось напоминать себе, что я староста группы, а не только по уши влюблённый балбес.

— Расскажи, пожалуйста, порядок прохождения карантина. Мы впервые так долго были на неосвоенной планете, это около недели мучиться?

— Да, ровно неделю вы будете предоставлены самим себе. Контакты с экипажем «Быстрого» запрещены, вы размещены в отдельном секторе, доступ в который есть только у меня и капитана, но он к вам ходить, разумеется, не будет. Через неделю, если ваши показатели будут в рамках физиологической нормы, а они будут, не волнуйся, начнут свою работу психологи. Это ещё неделя плюс–минус пара–тройка дней.

— А что, если у кого–то проблемы со сном уже сейчас, всё равно ждать неделю? — с намёком спросил я.

— В идеале лучше подождать психологов. Если совсем плохо, могу выдать таблетки, — по–деловому ответила бортовой медик Монро.

— А если срочно нужна психологическая помощь? Ну вот, например, я просыпаюсь среди ночи от кошмара, у меня паническая атака или я испытываю суеверный ужас, — изо всех сил продолжил я делать намёки своей красавице, пытаясь сообразить, что ещё знаю про психологически сложные ситуации, которых никогда не испытывал.

— А-а, — понятливо протянула Таня и послала мне ласковую улыбку. — Вызывай по внутренней связи, у меня в каюте стоит чемоданчик с лекарствами, прибегу, вколю успокоительное со снотворным.

— Я обычно плохо сплю на новом месте, — солгал с кристально честными глазами.

— Именно так я и подумала.

— Ты уже закончила на сегодня?

— Нет, нужно ещё обработать данные анализатора, затем вручную перепроверить по одному стандарту крови каждого из группы.

— Зачем? У академии самая крутая техника, разве ей нужны проверки? — Недовольно скривился, понимая, что моей леди придётся много работать.

И да, я знаю, что ей это в радость, но всё же Таня много часов на ногах, кучу человек осмотрела, разве не положен ей небольшой отдых?

— Ты ведь не думаешь, что меня сюда отправили за красивые глазки? Я, между прочим, крутой специалист в своей отрасли, хоть и молодой.

Слышу намёк. Прозрачный такой. Только не понимаю, к чему он относится, к её работе в общем или к чему–то более интересному.

— Расскажешь?

— Не здесь, — Таня повела глазами в сторону стареньких камер, которые совершенно беспардонным образом заглядывали ей в монитор, создавая отвратительное ощущение взгляда в спину.

— Ладно, не буду отвлекать. Очень, очень рад тебя видеть. Прекрасно выглядишь!

— И я. Спасибо.

Как только я вышел за дверь, настроение коренным образом изменилось. Нестабильное эмоциональное состояние Тани даже при включённом ограничителе — плохой показатель, чертовски плохой. Данных для анализа ситуации пока было слишком мало и я решил начать сбор информации, не дожидаясь запланированной вечером встречи.

Осев в каюте, пробежал пальцами по виртуальной клавиатуре. Вытащив отдельным окном онлайн–трансляцию с камер процедурной, где трудилась Таня, начал методично вскрывать базу данных «Быстрого».

— Вот говнюк! — любимая фраза мастер–инструктора Тобиаса выскочила так же неожиданно, как и фотография оного на мониторе. — Соскучился он, что ли?

«Рика, зайди», — отправил сообщение спустя минуту раздумий.

Подруга не заставила себя долго ждать, явив в высшей степени недовольный лик.

— Чего? — рявкнула моя блондинистая помощница.

— Ты в последнее время постоянно без настроения.

— Кирочка, милый, ты вообще на часы смотришь хоть иногда? Ты меня вообще–то разбудил, так что это я ещё добрая и бодрая. Кого убить? Могу голыми руками и без предварительных ласк!

— Извини. Никого убивать не надо.

Я поднял руки, капитулируя, но Рика смотрела волком, пришлось свести ладони в умоляющем жесте и состроить несчастную морду. Она всегда говорила, что, когда я «корячусь», смотрюсь настолько комично, что невозможно на меня злиться.

— А жаль, — плотоядно посмотрела девушка и уставшим голосом спросила: — хоть сесть–то мне можно, изверг?

— Слушай, тебе надо к психологу или лучше сразу к психиатру. Чего выпендриваешься?

— Да иди ты! — Рика по–свойски плюхнулась в изножье кровати. — Депрессия у меня.

Выглядела девушка действительно разбито, даже отмытые после Амирака волосы ещё не восстановили привычный блеск и висели светлыми, неаккуратными прядями, а не буйствовали как прежде.

— И чего же это у тебя депрессия? На Амираке ты была живее всех живых и вообще не страдала, хотя там, можно сказать, полагается. А как вернулись в мир душа и горячей еды, тут же сникла.