теперь? Нужна ли нам эта правда? Дину слегка раздражает моя неуверенность, и она решает взять дело в свои руки. Кира, окруженная нашим вниманием, вдруг оживает. Сама идёт на контакт.

— Вы извините, я просто... — и замолкает, прикрыв рот рукой. Большие серые глаза наполняются слезами. Дина вытягивает руки, и Кира, не раздумывая, бросается в объятия. Не выдерживаю и я, поднимаю глаза к потолку, чтобы слезы закатились обратно.

Успокоившись, Кира, вытирает влагу с раскрасневшихся щёк, и внимательно слушает вопрос Дины.

— Теперь-то ты можешь всё рассказать? Нас столько мурыжили с вами, а до сих пор ничего не знаю и не помню, Оксана вечно отмазками бросалась, видишь, к чему это привело, Кир? Я как вспомню, аж вздрогну. Меня же из-за вас под арестом столько держали. Ну да, я виновата, что у отца ключи спёрла, помню, что сама за рулём сидела, потом провал какой-то.

— Потом я села, — говорит Кира, подтверждая мои подозрения. — Я вообще, хотела обратно поехать, Оксана меня убедила, что всё нормально будет. Я не хотела, чтобы всё так получилось, пожалуйста, простите меня.

— Почему ты раньше не сказала? — спрашиваю я.

— Они давили на нас знаешь как? И на Оксану, и на меня...

— И на меня, — добавляет Дина. — Я, вообще, не знаю, чего они добивались тогда.

— Садить вас не хотели, наверное, — пожимаю плечами. — Что теперь говорить об этом. Надо думать, как из этой ситуации выбираться. Кир, — обращаюсь к подруге, уже давно сообразив, что ей нельзя доверять важные вещи, ни управление транспортом, ни серьёзные разговоры. — Ты только не смей ничего рассказывать им.

— Ага, — соглашается сестра, слово уловив ход моих мыслей. — Может, это и не совсем красиво, но, я думаю, надо всё на Оксану свалить. Что и за рулем она была, и оставила её там, и уговоры не слушала. Они поверят. Тем более, что она тут больше всех выеживалась, да?

— Это неправильно, — возражает Кира.

— А правильно, что мы тут торчим? Диане, вон сколько уже досталось, это правильно? А её, между прочим, там вообще не было. И из-за Оксаны твоей она здесь. В общем, Кир, от тебя вообще ничего не требуется. Просто молчи и головой кивай. Сами разберёмся.

— Хорошо, — сдавшись под напором сестры, отвечает подруга. Больше она не разговаривает с нами, принимает свою обычную позу — лицом к стене.

— Я немного поссорилась с ним сегодня, — говорю Дине, когда она интересуется, какой момент лучше выбрать для этого разговора, с какой стороны подойти к Вадиму. — Но он выслушает меня. Мне так кажется.

— Ты только сразу к нему не иди, — шёпотом советует сестра, — А то подумает, что мы этим тупо воспользовались. Я видела, как ты дуешься. Подуйся ещё чуть-чуть, так более правдоподобно будет.

— А я не собираюсь его прощать, — сделав небольшую паузу в нашем разговоре, сообщаю я. Мне скрывать нечего, поэтому шептать нет нужды. — Даже притворяться не нужно. — Внезапно на глазах снова наворачиваются слёзы. Не ожидавшая такой реакции Дина морщит лоб.

— Ты чего?

— Ничего, — сдавленно отвечаю. — Он... Я не знаю...

— Да ты влюбилась, мать, — вздыхает сестра. — И давно? Что делать-то будешь с этим?

— Ничего не буду, — отвечаю, смахивая слёзы тыльной стороной ладони. — Главное — выжить нам с тобой как-то. А от любви ещё никто не умирал. Переживу.

Глава 33. Вадим

"Ещё никто не умирал от любви".

Умирал от её последствий.

Что мне девичьи слёзы? Она поплачет и успокоится. Но, как бы я не убеждал себя в этом, в груди всё равно щемит. Диана сильная. Последние события хорошенько подкосили её психику, но она не стала от этого слабее. Так смело она смотрела мне в глаза, когда заносила свою руку, чтобы влепить пощёчину. Я не стал бы отвечать ей, даже если она держала камень или кирпич и разбила мне голову. Мне не привыкать терпеть тумаки от разъярённых женщин. Марина часто закатывала истерики, но она предпочитала швырнуть в меня что-нибудь тяжёлое издалека, потому что боялась прикасаться ко мне, подходить близко. Я не давал ей повода, за все годы нашей совместной жизни и пальцем не тронул, однако мне частенько приходилось слышать от неё эти слова: "Я тебя боюсь". И она действительно боялась, только чего?

Диана не боится. Не боится меня или посмотреть в глаза своему страху, по большому счёту неважно. Сегодня я увидел, какая она на самом деле. Ей не было страшно произносить эти слова. Наверняка рассчитывала на то, что это меня заденет, хотела сделать больнее. И, признаюсь, внутри что-то кольнуло. Она знала, куда надавить. Жаль, что у неё никогда не будет возможности пожалеть об этих словах.

После того, как она ушла, я направился в комнату Клима. Драться с ним больше не было никакого смысла, я хотел задать ему пару вопросов, но получил то, на что и не рассчитывал.

— Ты целился в Диану? — это был первый вопрос. Парень ожидаемо ответил отрицательно, покачал головой и сказал:

— В кого я попал, в того и целился.

— Ладно, тогда другой вопрос, почему ты передумал? Вот, говори, что хочешь, но я же понимаю, что ты психанул. Тебе не дали поиграться, потом ещё и отметелили.

Я хотел, чтобы он признался, что хотел убить Диану. Пытался понять, почему он так зацепился за неё.

— Я не психанул, — ответил он. Попытался прогнать меня из своей комнаты, пока я не задал ему очередной вопрос.

— Тебе понравилось то, что ты сделал с ней в ванной? Объясни, почему, и я от тебя отстану.

Тогда он встал с кровати и сам подошел ко мне не просто с вопросом, а с целой речью:

— Слушай, а что ты с ней делать собрался? Девок прибьёшь, а она? По идее, она не виновата, может, не будешь брать грех на душу, а? Я переборщил, признаю, но она сама брыкалась, что я должен был делать?

— Что ты предлагаешь?

— Ну... Если она тебе особо не нужна, давай потом заберу её. Сам знаешь, с улицы девку найти сложно, попадётся еще какая-нибудь, — он скривил лицо и бросил на меня вопросительный взгляд, мол, понимаешь? Я понял сразу.