изменился за всё то время, пока Генрих сюда ходил. Всё та же свалка рваных знамён и трофеев с тех кораблей, которые были взяты на абордаж завсегдатаями бара, разве что появилось несколько новых достопримечательностей: опалённый алый стяг, больше напоминающий половую тряпку, почерневший от гари образ Бога-Императора, который развёл руки, обнимая весь мир, и сломанная рапира с позолоченным эфесом, — наверняка чьё-то декоративное оружие, повстречавшееся с жестокой реальностью.

Кстати, о завсегдатаях. Хозяйка заведения, Джолин Роуз, метала дротики в мишень на стене.

За одним карточным столом Маркус Классон по прозвищу "Щелчок" чистил карманы новичков. Разумеется, львиная доля выигрыша перекочевывала к Джолин.

За другим столом шла игра профессионалов. Они тоже могли подрабатывать у хозяйки, но у этих людей был другой интерес.

Большинство зевак потягивало пиво, вглядываясь в экраны со спортивными соревнованиями или гладиаторскими боями, меньшинство болтало, разбившись на тесные кружки единомышленников.

Взгляд Генриха остановился на одном таком кружке.

Генрих икнул, задержал дыхание, у него задёргался глаз. Спустя пару мгновений Генрих проворчал "суки" и запустил в сторону "сук" стакан. Тот не долетел и превратился в брызги стекла на полу.

Джолин повернулась на звук, а потом окликнула Генриха:

— Ты знаешь цену.

— Какого чёрта ты их сюда пустила?!

Джолин посмотрела туда, куда метил Генрих, пожала плечами и произнесла:

— Они платят.

Как ни в чём не бывало, Джолин продолжила метать дротики.

Генрих же проговорил тише:

— Деньги, деньги, деньги… везде одни деньги и шлюхи, блядь. Золотой покажешь, уже бегут, хвостами машут.

— Полегче, старина, — проговорил Рауль Перейра, старпом, мужчина с громадной плешью, но зато с пышными висячими усами, свисающими чуть ли не до груди. — Они того не стоят.

— Да как вообще посмели здесь появиться! — Генрих всплеснул руками.

Он имел в виду группу подозрительных лиц, объединённых любовью к нарядной одежде: к широкополым шляпам с перьями, к разноцветным камзолам с пышными рукавами, к штанам с гульфиками и высоким сапогам. И вроде бы посмотришь сначала, — ни дать ни взять артисты или музыканты, но потом вдруг обращаешь внимание на рыбий взгляд такого "музыканта", на его рубцы и протезы, на оружие, бесконечно далёкое от сломанной декоративной рапиры на стене и предельно близкое к тому, чем на самом деле можно отправить на тот свет уйму людей и нелюдей здесь или в какой-нибудь зловонной клоаке далёкого космоса.

— Я видел "Стервятник" в порту, — произнёс Лукас Йордаль, командир абордажной команды "Русалки", настоящая громада с волосами-соломой и раздвоенным мощным подбородком. — Хокберг снова собирает народ. Его здесь, конечно, нет. Де Бальбоа отдувается.

— А ведь Де Бальбоа был когда-то честным капитаном… — произнёс Генрих. — И тоже продался. Мразь.

Генрих схватил бутылку с середины стола и сделал несколько глотков прямо из горла. Он вытер губы рукавом, а потом сказал:

— Стольких ребят сгубили…

— При всём уважении, — произнёс Лукас, — не силком же их вели.

— Заткнись! — рявкнул Генрих. — Пидоры они! Пидоры они размалёванные! Что Хокберг, что этот подпевала Де Бальбоа…

— Слушай, друг, не заводись, — проговорил Рауль. — Я сейчас ещё выпивки закажу, только успокойся.

— Я спокоен!

— Да и к слову… — Лукаса не смутил налитый кровью взгляд капитана Эвери. — А что Хокберг делает не так? Он платит больше, у него условия лучше, вот люди к нему и тянутся. Так это в бизнесе и происходит.

— Получше… Получше! — рявкнул Генрих. — Что ж ты сам не съебёшь, если там всё получше?!

— Захочу и съебу. — Лукас пожал плечами. — Вот прям сейчас захотел.

Он опрокинул собственный стакан и занюхал рукавом.

— С вами, старыми пердунами, тоже жизнь не сахар, а платите какие-то кутарки, — сказал Лукас. — В следующий раз если не длинноухие, то зеленокожие нам пизды дадут, вообще без гроша останемся.

Генрих даже побледнел. Лукас же поднялся из-за стола и бросил на прощание:

— Бывайте. Пойду, узнаю, что к чему.

Генрих молчал, глядя, как удаляется Лукас. Оставшиеся за столом предпочитали смотреть куда угодно, но только не на капитана. Скорее всего, они и оказаться бы пожелали где угодно, но только не рядом с Генрихом. Даже Рауль сохранял молчание.

— Я не я, если они все не сдохнут к утру, — совершенно буднично и без криков произнёс Генрих.

3

Немногие в звёздной крепости понимали, что грядут перемены.

Ремонтные бригады выходили в открытый космос по плановым работам с обшивкой, устройствами или на срочный ремонт кораблей.

Портовые служащие бросали хмурые взгляды на кажущиеся бесконечными ряды контейнеров. Последнее время не так много добычи, но вот потребление ничуть не уменьшилось. Для многотысячных экипажей требовались тонны припасов.

Охрана Белами-Ки патрулировала территорию на легкобронированных вездеходах "Таурос". В патруле не больше пяти человек, но тяжёлый стаббер или мультилазер на крыше мог отрезвить и толпу недовольных.

Будет ли этого достаточно на этот раз? Кто знает? Последняя попытка переворота произошла несколько столетий назад, и единственное, что о ней можно сказать, так это "быльём поросло".

Какого-то особого задора этот факт, конечно же, не давал. Никому.

— Сэр, это же какое-то безумие! — проговорил кто-то позади.

Рауль не ответил и только ускорил шаг. Сердце стучало всё сильнее, в голове словно колокола звенели в день церковного праздника. Горжет панцирной брони душил, а ладони стали влажными не у кого-нибудь, а у бывалого космического разбойника.

А всё потому, что Генрих Эвери, а вслед за ним и весь экипаж "Русалки", прыгнул выше своей головы.

— Сэр! Сэр, мы же на смерть идём, — не унимался кто-то позади. — Зачем нам всё это?

Рауль и сам поверить не мог, но приказ есть приказ. Рауль не обернулся, а постарался ответить как можно спокойнее:

— Мы делаем это… чтобы разобраться с конкурентами. Мы делаем это, чтобы больше заработать, — Рауль прикоснулся к обручальному кольцу на пальце. — Мы делаем это, чтобы наши близкие жили лучше. Выбирай, что больше нравится, но не сомневайся.

Рауль вёл за собой передовой отряд в почти пять сотен бойцов. Вскоре подойдут подкрепления, но даже пять сотен не скрыть не то чтобы от любопытного взора, а даже от полуслепого старика.

Встреченные на пути охранники звёздной крепости уже наверняка доложили, куда следует, но ближе не подходили, ждали патрули на боевых машинах. Рауль надеялся, что им хватит благоразумия не делать глупостей, — этой ночью и без того погибнет много