детально представлять в голове, куда следует направить стихию. Надеюсь, мне повезет, и я окажусь из первых. Отдавать приказы ведь быстрее, проще.

«На ладонь!» — мысленно велела я.

И… пламя исчезло. Просто взяло и исчезло, не оставив после себя даже крошечной струйки дыма. Даже малейшего завитка.

— Ничего, пташка моя, все получится. Как говорится, терпение и труд… А дальше ты знаешь, — подбодрил меня чертяка, заставив улыбнуться и согласно кивнуть. — Все, продолжаем!

И я продолжила, радуясь в душе, что мне достался такой терпеливый и замечательный помощник.

На ужин я неслась с такой скоростью, словно за мной гнались стая недружелюбно настроенных аджанов. Я опаздывала. Впервые за время пребывания в Ялите.

Вообще, я точно успела бы вовремя, если бы не дурацкие правила этикета, а точнее, одно дурацкое правило — обязательная смена платьев перед трапезой. Это, видимо, чтобы барышни сильно не скучали, проводя время в праздном безделье. Попробуй-ка три раза в день попрыгать из одной юбки в другую. Та еще работенка.

Я мчалась по коридору, радуясь, что никто меня не видит. А то еще решат, что в меня что-то вселилось. Та же стая аджанов… А мне оно надо? Правильно, не надо. Сейчас по-быстрому запихну в себя ужин и снова за книги. Ну а завтра с новыми силами вернусь к практике.

Сердце в груди пело и ликовало. Магия! Моя магия! Она восхитительная! И пусть я смогла дозваться лишь до пламени, но и это уже отличное начало. А впереди, уверена, еще немало удивительных, чудесных открытий!

Нисколько не сомневаюсь, что и второй дар непременно отзовется. И пусть меня слегка страшила его двойственность (все же речь о магии жизни и смерти), но осознание, что он у меня есть, наполняло сердце гордостью.

Заметив показавшуюся впереди лестницу, я притормозила, отдышалась, а дальше уже поплыла с величавым видом. Еще не хватало в спешке запутаться в юбках и свернуть себе шею. Ступени лестницы, изгибающейся полумесяцем, устилала ковровая дорожка.

На неё я и ступила, степенно, неторопливо, и вдруг… случилась какая-то чертовщина! Я запнулась, хоть так и не поняла, за что именно, и, беспомощно взмахнув руками, как птица крыльями, с громким криком полетела вниз. Казалось, перед глазами вся жизнь пронеслась! Так быстро и стремительно, что сердце от ужаса едва не остановилось.

— Софья!

Крик свекрови потонул в моем собственном вопле. Я оцарапала плечо и, кажется, спину, но головой о ступени, к счастью, не приложилась. Меня словно бы что-то схватило, заставляя замедлиться, зацепиться за перила, а в следующее мгновение меня крепко схватили за руку и подтащили к стене, заставляя к ней прижаться.

Ступени перед глазами двоились и расплывались… Я жадно глотала ртом воздух, пытаясь понять, что только что произошло и кто вдруг так неожиданно пришел мне на помощь. Готова была поклясться, что всего каких-то пару секунд назад на лестнице никого не было. Но если бы меня не удержали, я бы не только голову ушибла, но и, вполне возможно, свернула бы себе шею.

Ужас!

Не сразу до меня дошло, что рядом находится Ольга. Она крепко прижимала меня к себе, словно боялась, что стоит ослабить хватку, и я покачусь дальше. Ее сиятельство что-то тихо шептала, но я не слышала слов. В голове как будто звонили колокола. Хотелось зажать уши, а еще лучше — сбежать отсюда.

Господи, я ведь чуть не погибла… А ведь могла бы. Запросто! Шок отступал, и на смену ему приходило осознание, что только что здесь, в доме Андрея, могла произойти трагедия.

Дура! Да лучше бы опоздала, а не неслась как ненормальная! Видимо, судорогой свело ногу, вот и запнулась. И мне просто сказочно повезло, что рядом находилась Ольга!

Позвав слуг, княгиня отдавала им распоряжения, а у меня перед глазами по-прежнему все было как в тумане. Сидела, как деревянная кукла, не способная сама сдвинуться с места и себя не давала сдвинуть, чтобы увести. Страх накатил внезапно, резко и яростно. Кажется, я так сильно не боялась даже когда поняла, что оказалась в чужом мире.

В себя немного пришла от уже ставшего привычным ощущения чьего-то злобного взгляда. Посмотрела на слуг, на застывших у подножия лестницы Анну и Наташу и вдруг отчетливо поняла: дело не в судороге — мне помогли упасть. Уж не знаю каким образом, но помогли!

— Спасибо, — вскинув на Ольгу взгляд, сказала я тихо. — Вы спасли меня.

Я уже не удивлялась тому, что видела в ее глазах. И неподдельный испуг, и беспокойство, и даже гнев, видимо, на безголовую меня, что сподобилась таким нелепым способом покинуть мир живых. А вот чего не было, так это злости и ненависти.

Впрочем, и то, и другое я с лихвой получала от Анны.

Может, это она, зараза завистливая, постаралась?

— Пойдем, девочка. — Княгиня мягко потянула меня за руку. — Тебе стоит прилечь.

Кому точно стоило, так это ей. Ольга выглядела бледной, если не сказать бледнющей, и что самое неприятное — она прихрамывала, поднимаясь вместе со мной обратно. Явно же, когда за мной бросилась, повредила ногу. И вцепилась ведь, не дает служанкам подойти и забрать меня. А мне самостоятельно и правда не очень двигалось. И ноги болели, и спина, и плечо огнем горело…

— Лекаря я уже вызвала, — тем временем сказала она. — Христя принесет успокоительное.

— Княгиня, вам тоже не помешало бы прилечь и помощь лекаря точно не будет лишней. Простите, я не хотела доставлять беспокойство, и уж тем более не желала, чтобы из-за меня вам было больно.

— Софья, хватит. Называй меня матушкой, — отрезала она строго. — Мы с тобой не с того начали, но я умею признавать ошибки и зла тебе не желаю. Ты жена моего сына, а в будущем и мать моих внуков.

А это точно я с лестницы упала, а не она?

Развить эту мысль не успела, меня довели до спальни и наконец вручили служанкам. Варя и Беляна закружили, засуетились, помогая избавиться от одежды. Ловко заменили удавку для талии на свободную сорочку, а потом осторожно уложили в кровать.

Все это время свекровь находилась рядом. И позже уходить к себе не пожелала, села возле меня, на край кровати, а я все разглядывала эту женщину, словно видела ее впервые. Уставшая, напуганная, но улыбается, пытаясь приободрить, успокоить. У меня в ответ улыбнуться не вышло. Так и хотелось попросить, чтобы скорее шла к себе. И чтобы лекарь в первую очередь отправился к ней. Не нравилась мне ни эта бледность, ни черные круги