– Алкоголь? Выпил алкоголь?

– Ну да. Алкоголь. Водки.

Она загадочно заулыбалась.

– Сегодня вечером я кое-что организую. И тогда мы с тобой выпьем.

– Давай. Я не против, а то уже и вкус забыл.

Девушка коснулась еле заметной точки на мочке уха и прислушалась. «Разговаривает с кем-то», – понял Кротов, вспомнив такой же жест Аэс. Правда у той клипса на ухе была куда больше.

– Твой друг связывался, – объявила она.

– Глемас?

– Да. Не знаю, откуда он узнал, что ты рядом, но ладно. Главное: допрос в разведке отменяется. Рассказывать все будем МРОБовцам. Не знаю, правда, откуда они здесь возьмутся. Значит, сегодня мы с тобой свободны!

В это время её опять вызвали. Выслушав, она посмотрела на Кротова.

– Генерал Гворинс. Хочет переговорить со мной и взглянуть на тебя. Давай, заканчиваем, и пойдем. Нельзя отказывать старику. Он настоящий командир.

Джерези уверенно шла по коридорам, было видно, что здесь ей все знакомо. Кротов обратил внимание на скобы, похожие на большие дверные ручки. Они торчали кругом на стенах и даже на потолке. Он ломал голову, для чего это. Никаких дверей вокруг не было. Не выдержав, он спросил:

– Джерези, а вот эти ручки, для чего они?

Та усмехнулась.

– Погоди, отключат гравитацию, узнаешь для чего.

Видя, что он ничего не понял, она снисходительно объяснила:

– На корабле сейчас включена искусственная гравитация, поэтому ты идешь, как на планете. Вот верх, вот низ. Но во время боевых действий возможно ее отключение. Вот тогда, в невесомости, когда ты будешь летать по коридору, они и пригодятся.

Гворинс принял их в своей каюте в небольшом рабочем кабинете; на военном корабле всегда с трудом выкраивается место для всего, что не связано с оружием.

Когда они вошли, он поднялся из-за стола: невысокого роста, сухощавый, подвижный, с внимательным взглядом выцветших светлых глаз. Лишь эти глаза да седина на висках выдавали его возраст.

Джерези начала докладывать, но генерал прервал её:

– Перестань, Рези, ты здесь неофициально. Да и формально, ты мне не подчиняешься. Я теперь командую необстрелянными мальчишками.

В голосе генерала прозвучала горечь.

– Иди лучше, я тебя обниму.

Они обнялись. Затем он повернулся к Кротову. Не сообразив, как поприветствовать его, старик шагнул и тоже обнял землянина. Кротов растерялся. Он и генерала-то вживую один раз только видел. Перед отправкой в Афганистан тот приезжал проверять учебку. А уж, чтобы генерал, тем более инопланетный, так приветствовал его, такого он никак не ожидал.

– Спасибо тебе, солдат!

Гворинс отодвинул его от себя и посмотрел в глаза. Кротов растерялся ещё больше. Он даже покраснел.

– За что?

– За все: что не бросил эту девушку, а она мне как дочь. Но главное за то, что прекратил всю эту бойню, что здесь творилась!

Вмешалась Джерези.

– Про что вы говорите, генерал? Какую бойню?

Гворинс недоуменно переводил взгляд с одного на другого.

– Так вы не знаете, что творилось на Зорне?

– Нет. Как только мы вышли из подземелья, нас усадили в катер, и вот мы здесь. А МРОБовец в катере ни словом не обмолвился ни о какой бойне.

Генерал шагнул к столу и коснулся экрана, вделанного в столешницу. Над ним вспыхнула голограмма.

– Твою медь! Да вы совсем охренели!

Даже присутствие генерала не могло остановить Кротова. Он вскочил с кресла и яростно смотрел на застывшего в своём кресле старика. Тот молчал. Джерези тоже повернулась к нему.

– Это обязательно нужно было? – тихо спросила она.

– Не знаю, – так же тихо ответил он.

Сергей сел. Увиденное все ещё стояло в глазах: горы трупов – в основном мирные местные жители. Что же это творится? Он вспоминал свою войну. Афганистан. Там такого не было. Хотя… Он задумался. «Черт! А ведь было!» Было кое-что такое, что вспоминать ему совсем не хотелось. Не в таких масштабах, как здесь, но было. «Точно говорил Глемас – мы одной крови».

Вдруг его пронзило: «Бронги!» Ребята из подземелья! Как они там?

– Генерал, а в тоннелях воевали?

– Нет. Все началось и кончилось наверху, в городе.

Они ещё посидели. Генерал с Джерези называли имена офицеров, вспоминали минувшие сражения, но по всему было видно, что Гворинсу не до этого. И действительно, вскоре он грустно сказал:

– Рези, я ведь позвал тебя попрощаться. Навсегда.

Девушка недоуменно посмотрела на него.

– Что значит навсегда?

Тот вздохнул.

– Я ухожу из армии. Не знаю, правда, что я буду делать на пенсии, ведь иногда мне кажется, что я родился уже в бронекостюме. Но, я дурак, надо было уйти ещё тогда, когда меня попросили перейти из боевой части в Академию. Тогда бы я не увидел этого позора! А теперь вся моя честная жизнь перечёркнута Зорном.

Видно было, что старику нелегко дались эти слова.

Сергей вспомнил объяснения Гронберга и попытался как-то успокоить генерала.

– Но ведь если бы не предотвратить эту угрозу, всей жизни в вашем мире мог прийти конец!

– Эх, солдат. Я все понимаю и даже сам могу назвать сотню причин, почему это надо было сделать. Но не должна армия воевать с безоружными людьми, тем более с женщинами, за которыми бегут их дети. И вот это никакими разумными доводами не перешибить. Поэтому я и сказал тебе спасибо.

Гворинс замолчал. Кротову показалось, что за время этой беседы он на глазах состарился.

– Ладно, вот и сказал, что хотел. Можете идти.

Джерези повлажневшими глазами посмотрела на Сергея.

– Сергей, подожди меня за дверью.

Кротов встал и неловко – по-граждански – попрощался:

– Всего вам доброго, генерал!

– Удачи тебе, солдат!

Через пару минут дверь открылась. Сергей услышал последние слова.

– Рези, по-моему, ты сделала верный выбор.

Кротов не стал расспрашивать, о чем они говорили с Гворинсом.

– Куда сейчас?

– Обедаем, потом, если нас никто не перехватит, я покажу тебе корабль. А вечером у нас свидание.

– Какое свидание?

Она заулыбалась.

– Ты просто чудо! Совсем как ребёнок!

Она обняла его и прошептала:

– Генерал дал мне ключ от своей каюты. Вся ночь наша!

Сергей опять смутился от такой откровенности.