— Ян Станиславович, возможно я не имею права подвергать ваше решение сомнению, но вы уверены, что хотите избавиться от ребенка?

— Что?!

На съемочной площадке как раз объявили перерыв после возвращения Евы. Пока мне поправляли грим, я одним глазом следил за Евой и радовался, как другие участники встречают ее. Без злобы и обиды. Наоборот, с чувством восстановившейся справедливости.

Я чуть не расчувствовался настолько, чтобы вернуть еще пару участников, которых вышвырнул чисто из ревности.

— Ваша жена записалась на аборт…

— Что? — еще раз потрясенно переспросил я, хотя все очень четко расслышал. — Никаких абортов!

А вот это прозвучало очень громко. Слишком громко.

Но из всех любопытных взглядов, меня убивал только один.

Её.

Ева

— Ты ничего мне не хочешь сказать?

Ян вздрогнул и посмотрел на меня из-за плеча.

Вчерашняя съемка резко прервалась на самой интригующей ноте. Сообщением об аборте.

Ян убежал почти сразу. Не задерживаясь и не объясняя никому обстоятельства.

Зато мне это прибавило пару бессонных ночей.

Аборт — это значит ребенок. Но ни, то ни другое не упрощала мою жизнь, а только осложняло ее.

Почему, как только я нашла свое счастье, судьба мне тут же ставит подножку?

Я поверила Яну, что у него серьезные планы на меня. Поверила, что он хочет развод, но…

Ребенок и даже аборт в корне меняли ситуацию.

Если его жена беременна — я не пойму Яна, когда он бросит своего ребенка.

Если Ян настоял на аборте — я не прощу его.

Получается, как не крути, я в их семье лишняя. Я не смогу принять и понять Яна, если он меня и свои чувства ко мне поставит выше своей семьи и ребенка.

Во мне еще жила детская обида на отца, когда я восемь лет своего детства ждала, что он вернется к нам с мамой, пока мама не рассказала мне правду. Она ушла от него, сбежала и спряталась, потому что он не хотел ребенка, настаивал на аборте.

Мой отец хотел убить меня даже не познакомившись со мной!

Не знаю, что было больнее, узнать правду, или обмануться в человеке, которого я ждала все восемь лет и верила в его любовь.

Вот и Ян сейчас во мне вызывал бурю противоречивых чувств. Я любила его, всем сердцем! И верила ему. Но боялась, что все обернется против нас. И он сам погубит мою любовь.

— Ты ничего мне не хочешь сказать?

— Не здесь. Если смогу, я приеду сегодня сюда и вызову тебя.

Я кивнула, отступила на два шага, глядя на широкую и напряженную спину Яна, и ушла.

Если он сможет… Я могу только молить, чтоб смог. Жить в неведении очень страшно!

Я целиком включилась в игру. В съемки и конкурсы. Мне очень хотелось победить. Да, все еще ради денег, чтобы купить нам с мамой квартиру. Но и ради Яна. Чтобы доказать… Хотя что ему доказывать? У меня создалось стойкое ощущение, что он хочет откупиться от меня призом в шоу.

Это омрачало участие в игре, но я хотела, чтобы этот приз по праву достался мне. Тогда Яну будет сложно сказать, что это была компенсация.

Так что я старалась.

Каждую неделю вылетали участники, с которыми мы буквально сроднились. Но они объективно были слабее или выдохлись на шоу. А я рвала и рвалась дальше!

Шеф следил за мной и моими успехами, но по выражению его лица я не могла понять, гордится он мной или наоборот расстроен, что я все равно лучшая?

Малодушно мне хотелось, чтобы он гордился и жалел, что сдался.

Так что, когда он наконец-то смог прийти вечером поговорить, этот разговор назрел с обеих сторон. Я готова была взорваться от накала. А из Яна уже сочилась еле подавляемая ярость.

— Ну вот что ты делаешь? Зачем? Тебе мало просто участвовать и побеждать? — встретил он мое появление на кухне.

Я застыла в дверях и на всякий случай оглянулась, не спустился ли кто-то за мной, чтобы узнать, зачем я ухожу из общежития.

— Ты о чем? — тихо спросила я, прикрывая дверь и делая шаг к Яну.

— О том, что ты невыносима! Я не могу держаться от тебя подальше! Ты превращаешь мою жизнь в ад! — рычал он, подкрадываясь ко мне.

Но я возмутилась:

— Это я превращаю твою жизнь в ад?! Ты на себя посмотри!

Но мой писк потонул под его атакой и жадным, голодным поцелуем. Кажется, черти из Яна полезли из всех щелей, затаскивая меня в пекло, в котором он горел.

Все мое сопротивление в миг поутихло. Я тянулась к Яну, забывая все свои принципы и правила. Сейчас, когда он был близко, когда любил, я не могла его оттолкнуть. Я хотела его так же, как он… Если не сильнее.

Черт, а могу ли я осуждать его за принимаемые решения, если сама готова заключить сделку с дьяволом, лишь бы быть рядом с Яном? Быть одним целым? Принадлежать ему?

Я тянулась к нему, обхватывала руками, ойкнула, когда он резко подхватил меня под попу и понес наверх в свой кабинет.

Но не останавливала.

Сейчас все мое тело стало оголенным нервом.

Вот было удивлением, когда Ян сам остановился, отпрянул, словно силой отдирая себя от меня, встал с дивана и отошел, лихорадочно ероша отросшие волосы и отворачиваясь от меня.

Что? Ну что с ним такое?

— Мы должны поговорить, — хрипло выдавил он и тут же другим тоном приказал: — Оденься… Приведи себя в порядок, иначе я не смогу… собраться с мыслями.

Я смущенно хихикнула, но послушалась. Этот разговор и так слишком долго оттягивался, а нам он уже необходим.

— Можешь повернуться, — прошептала я, когда застегнула на себе все уцелевшие пуговицы и заново перевязала короткий хвостик на растрепанных Яном волосах.

— Я люблю тебя…

Первое, что простонал Ян, когда обернулся. И я, честное слово, чуть не вскочила и не бросилась к нему снова.

— Молчи. Сиди там, — остановил меня шеф. — Я сяду за стол, потому что искушение слишком сильное…

И вот между нами его стол и пара кресел, а еще плед, в который я завернулась как в панцирь. И все равно, у меня ощущение, что Ян сканирует мое тело сквозь ткань.

— Моя жена беременна, — с трудом произнес Ян.

И этим он нанес бы мне сокрушительный удар, если бы я не была готова к такой новости заранее.

Я кивнула, но не стала вставлять свое мнение. Мне важнее всего было решение Яна. А он как будто ждал. Но я рада, что мне не пришлось подсказывать ему оправдания.

— Это долгожданный ребенок, — признался Ян, но тут же поправился: — Мной. Только ждал я его до встречи с тобой…