ту самую ночь. И кресло… он видел это самое кресло, тонувшее в волнах Сапфирового моря.

— Как… как это возможно? — бросил Скальд, заливаясь холодным потом.

— Люди — поразительные глупцы. Помните наш с вами разговор? Я говорил о том, что порой ответы сами летят к нам в руки, а мы их не замечаем. Часто люди не видят очевидных вещей. Не видят то, что всегда было с ними рядом. Всю их жизнь. Как же легко одурачить людей. А отвлечь внимание — ничего не стоит. Вы не увидели всю картину целиком, доктор Серпентес. Но не бойтесь. Скоро… вы все узнаете, когда встретитесь с ней…

«С ней? С кем?».

Скальд терялся в догадках.

Он уже ничего не понимал.

Как все это связать? Что это все могло значить?

Кто все эти люди? Или… нелюди?

— Алойш, милый, — Вилиамонт нежно обратился к мальчику, — я понимаю, что доктору Скальду не терпится найти выход отсюда. Возможно, он даже посмеет предпринять несколько глупых попыток бегства. Или еще хуже — напасть на нас. Позаботься о том, чтобы доктор Скальд не наделал глупостей.

— С радостью!

Скальд взглянул на Алойша, и маленькая ручка протянулась к нему.

Скальд заметил, как белый плащ Алойша буквально… потек. Ткань стала жидкой и текучей, как вода. Белые струйки стремительно поползли к Скальду.

Он попытался убежать от них, но все оказалось тщетно.

Белая холодная плотная субстанция схватила Скальда за ногу и повалила лицом вниз. Белая жидкость растекалась в лужу под его телом, направляясь к распластанным рукам. И потом оторвалась от поверхности и схватила за запястья.

— Какого черта?!

Белые жидкие нити, словно веревки, подняли тело Скальда в воздух. Они сковали его руки и ноги за запястья и лодыжки так, что он не мог сопротивляться. Скальда подняли вверх, как куклу-марионетку. Он висел в нескольких метрах над полом, а белые ленты, тянущиеся от плаща Алойша держали его пригвожденным к воздуху, словно цепи приковывали его к стене.

— Спасибо, Алойш, так намного лучше, — отблагодарил Гринштейн своего соратника.

Скальд пытался вырваться из крепкой хватки странной субстанции, но все попытки пошевелить конечностями заканчивались лишь жгучей болью, которой награждала его белая жидкость при резком движении. Оковы словно нагревались и жгли похуже раскаленного металла. Скальд не сдерживал криков, но и сопротивляться перестал.

— Я не хочу причинять вам боль, Скальд. Так что постарайтесь успокоиться и выслушай нас.

«Похоже, другого выхода нет…».

— Тебе, наверное, интересно узнать, кто мы такие, верно? Прошу, Скальд, знакомься, перед тобой — Лига Призраков Перламутра. Мы — теневое правительство этого города. И скоро станем… явным правительством. Очень скоро… Перламутр-Бич ждут большие перемены.

«Голос… эти слова… из радио… это он».

— Призраки Перламутра…

— Верно, Скальд. Мы — они и есть.

Гринштейн поставил перед собой тростью, и острый конец, ударившись в стекло под колесами кресла, издал раскатистый звон.

— Итак, начнем с больницы. Что же там с побегом пациентов? Ах, да… это наша вина. Нам удалось наладить связь с одним из пациентов. Вода. Вы верно думали, что дело в ней. Но не в самой воде, а в том, что в ней скрывалось. Наш подводный коллега нам очень помог. Он предоставил свой образец слизня, которого мы подбросили в водосток. Стоило бедолаге набрать воду в стаканчик, как слизень выпрыгнул из крана. Тот даже ничего не заметил, когда отпил воды и проглотил опытный образец. И вот уже первый пациент оказался в нашей власти. Дальше он наладил контакт с остальными буйными. Хватило лишь взгляда. Одного только взгляда, чтобы я выпустил из его глаз свою силу. И создал проводник для силы Алойша. Субстанция, из которой он сделан, может творить поразительные вещи. С помощью моей силы мы передали часть капли Алойша каждому из буйных пациентов. Капля разрослась. Стала больше и больше… и вот Алойш уже полностью окутал этих несчастных людей. А дальше — дело за малым. Алойш умеет перемещаться с места на место. И возникать снова! В других местах, далеких от мест исчезновения. Как и все мы. И вот… Алойш с помощью своего тела, своей субстанции и своей силы… заставил всех пациентов, кому мы передали каплю, исчезнуть! Бесследно исчезнуть из своих палат. Видите, как все непросто? Сначала достать образец слизня, подсунуть ему одному бедняге, использовать его и наладить через слизня контакт с остальными. А потом через меня передать часть Алойша пациентам, чтобы он закончил свое дело. Очень удобно, что Алойш умеет владеть своей силой на таком большом расстоянии, не так ли?

Скальд, слушая все это, чувствовал, что в словах Гринштейна была какая-то логика, которую он не понимал. Что за слизень? Кто этот «подводный коллега»? Как через взгляд передать часть капли Алойша другому? А потом управлять этой каплей и заставить человека исчезнуть?

— Как я уже сказал, этот слизень — лишь опытный образец. Тело начало отторгать паразита. Пациент стал сопротивляться. Долго носить его внутри он уже не мог. Тогда он попытался вырезать его из себя… и проткнул себе шею переломанной надвое зубной щеткой. Так и попал в изолятор. Никто и не заметил, как паразит выскользнул и затерялся в сливе раковины.

«Что за… бред?!».

— А как же зеркало? — спросил Скальд.

— Что? Ах, зеркало! Как вы сюда попали? Это уже моя заслуга, доктор Скальд. Я отвечаю за перемещения между измерениями.

— Так вот, где я… в другом измерении?

— Верно, доктор Серпентес. Вы… в нашем измерении.

Скальд знал, что приближается к ответам. Но с каждым разом вопросов становилось все больше.

Чем больше он узнавал нового от Гринштейна, тем сильнее начинал путаться в происходящем.

— И что же вам от меня нужно? — спросил Скальд.

Вилиамонт уже приоткрыл рот, чтобы ответить, но его перебил тонкий девичий голосок, разносящийся откуда-то издалека:

— Поиграть с тобой, пока Мамочка не придет.

За голосом последовал острый стук.

Тук-тук, тук-тук…

«Что это?».

— Мамочка давно ждала тебя, Скальд. Она соскучилась. А мы подарим тебя ей. Послушным. Но сперва решим, кто именно это сделает.

— Что за бред?!

Тук-тук, тук-тук…

И появилась она, девочка невысокого роста. Совсем ребенок, лет девяти-десяти. Одетая в пышное алое платье с белыми бантиками и манжетами. Серебряные звенящие туфельки и розовый зонтик, который издавал этот «тук», соприкасаясь со стеклянным полом. Белая гладкая кожа, маленькое лицо, алые пухлые губки и большие черные глаза. Белые волосы девочки заплетались в причудливые хвостики и косички, напоминая королевские прически прошлых столетий.

Белые перчатки и черный платочек на мизинце в свободной руке. Она расправила зонтик и покрутилась.