– Хорошо, – повернув голову, эхом отзывается разведчик, – за мной иди, шаг в шаг, а то нырнёшь ещё куда не надо.

Хлыщ смотрит вперёд, освещая дорогу налобным фонарём. Свет плавно скользит вдоль высоченных стеллажей, уходящих под полукруглую крышу, на которых лежат детали двигателей и агрегаты ходовых частей. Мосты, амортизаторы, карданные валы, блоки цилиндров лоснятся от масла.

– А где грузовики? – удивлённо спрашивает Седой, ведя стволом РПК по местам хранений. – Ты же говорил, что машины будут.

– Не суетись, – Хлыщ смотрит под ноги, разглядывая тросик, тянущийся в глубину склада, – они дальше стоят, здесь оперативное хранение запчастей, чтобы не бегать туда-сюда при ремонте.

– Законсервировано всё? – Седой смотрит по сторонам.

– Ага, – разведчик подбирает тросик, тянет его. Тросик натягивается и не идёт дальше. – Зацепилось что ли? – шепчет Хлыщ. – Седой, готовсь! Я иду, ты за мной!

Разведчик закидывает за спину карабин и достаёт из кобуры ПМ. Седой, пользуясь своим ростом, кладёт ствол пулемёта Хлыщу на плечо. Чистильщики, пригибаясь, медленно идя вдоль лежащего на полу тросика, продвигаются вперёд.

Миновав длинный проход между стеллажами и повернув за угол, бойцы попадают в огромный зал. Тусклый солнечный свет, попадая внутрь помещения через длинные узкие оконца, расположенные почти под самым потолком, высвечивает длинный ряд грузовиков, стоящих вдоль стены. Взгляд людей скользит по «шишигам», паре «буханок», «Уралам» с кунгами и с зачехлёнными кузовами, под которыми угадываются контуры антенн. Чуть дальше, в сумраке, виднеется характерный угловатый контур БТР.

– Туда, – машет рукой Хлыщ, показывая на площадку, посередине которой виднеется проём и откинутый стальной люк, – тросик туда ведёт.

Седой кивает, затем бросив на ходу: «Теперь мой черёд», – рукой отстраняет с дороги Хлыща.

Чистильщик с пулемётом наперевес осторожно подходит к люку.

– Посвети мне! – приказывает Седой.

– Думаешь, как тогда в гараже? Утащили? – Хлыщ нехотя делает пару шагов вперёд.

– А мне почём знать?! – ярится Седой. – Сейчас проверим.

Чистильщики, держа оружие наготове, заглядывают в проём.

– Левее свети! Да вот так! – Седой, словно отгородившись от возможной угрозы стволом пулемёта, заглядывает вниз. – Чёрт, глубоко как. Что там?

– Это технический люк, – отвечает Хлыщ, – помню, лазили туда, чтобы дренажные трубы проверять. Они тянутся под ангаром и выходят наружу в приёмный колодец. Водоотвод, чтобы технику можно было под крышей мыть. Тихо! – разведчик обращается в слух.

Проходит несколько секунд.

– Чего? – не выдерживает Седой.

– Да так, показалось что-то, – уклончиво отвечает Хлыщ.

– Глубоко там?

– Метра три.

– А вылезти оттуда наружу можно? – Седой пытается рассмотреть хоть что-то в тусклом свете.

– Мы по туннелю не пролезем, а вот урод, думаю, вполне, – Хлыщ нагибается над люком, – думаешь, ноги сделал?

– Пёс его знает! – злится Седой. – Надо лезть, смотреть, за что трос зацепился. Не мог же он его перегрызть и смотаться!

– А если его тварь утащила? – предполагает Хлыщ.

– Тогда бы трос с концами утёк, а так зацепился.

– Кто полезет? – спрашивает разведчик.

– Ты конечно! – лыбится Седой. – Фонарь-то у тебя, а я прикрою.

– Хитро придумал, – смеётся разведчик, – главное, в меня не пальни, когда обратно полезу.

– Не боись, отличу, – Седой нагибается над зевом проёма, целясь в черноту.

Хлыщ, положив СКС на пол, перекрестясь и держась левой рукой за металлические скобы, а правой сжимая рукоять пистолета, медленно, подсвечивая себе, спускается вниз. В звенящей тишине слышится, как скрипит проржавевший металл. Блеклый луч фонаря, точно живое существо, пляшет по стенкам колодца, исполняя нервный танец. Разведчик, сопя и мысленно молясь, чтобы выдержали скобы, спускается вниз, стараясь не думать, что если внизу притаилась тварь, то пока он выстрелит, она успеет вцепиться ему в ноги. Возникает то неприятное чувство, если плыть ночью в море. Воображение рисует разных тварей, прячущихся в толще чёрной воды и ждущих только того, как утащить тебя в глубину.

Хлыщ гонит страшные мысли прочь. Поднимает голову, видя, как в паре метров от него, нависая над проёмом, стоит Седой, целясь точно по центру.

«Случись что, он пальнёт и меня, вместе с тварью, нафарширует свинцом», – думает разведчик.

Хлыщ гонит дурные мысли прочь. Ноги становятся на твердую поверхность. Разведчик пригибается и, держа ПМ прижатым к животу и повернутым стволом в сторону дренажного канала, оглядывается.

Седой видит, как луч фонаря поворачивается на сто восемьдесят градусов. Сверху Хлыщ кажется призраком, копошащимся на дне ямы. Тусклый свет фонаря, закреплённого на голове, усиливает это впечатление. Из глубины колодца слышится учащённое дыхание. Затем раздаётся чертыханье, и разведчик, скукожившись, внезапно исчезает из поля зрения, протиснувшись в боковой ход.

Проходит секунд тридцать. Седой видит, что луч фонаря то пропадает, то вновь появляется.

«Протискивается он куда-то что ли?», – чистильщик чувствует, как нервы напрягаются до предела.

Тросик внезапно натягивается. Затем резко уходит вниз, провисает, затем снова натягивается. Одновременно свет фонаря исчезает, слышится звук возни, тихий вскрик, затем воцаряется мёртвая тишина.

– Эй! – не выдерживает Седой. – Хлыщ, ты чего там?

Чистильщик нагибается над проёмом. Седой всматривается в колодец, больше всего на свете желая снова увидеть отблеск фонаря. Секунды кажутся минутами. И когда Седой уже решает лезть вниз, свет снова появляется.

– Живой? – орёт Седой вниз.

– Да! – эхом отзывается Хлыщ. – Пролез на сколько мог!

– Урода нашел?

– Тут он!

– Да ладно?! – не верит Седой.

– Заныкался как заяц за трубу, еле отцепил! – смеётся Хлыщ.

– А чего он там схоронился?

– Навернулся скорее всего в проём, когда шёл, – отзывается разведчик, – головой долбанулся и сознание потерял. Вот и лежал, а потом попытался смотаться, только тросик захлестнуло, ни туда, ни сюда.

– Тащи его наверх! – приказывает Седой. – Я ему объясню, о чём мы договаривались!

– Сейчас!

Снизу доносится шум возни. Мат. Слышатся звуки громких оплеух. Вскоре из проёма показывается выродок, подталкиваемый снизу Хлыщом. Седой видит, что лицо урода залито кровью. Лоб рассечён, а глаз заплыл от удара.

– Это ты его приложил? – чистильщик грубо хватает урода за руку и рывком вытаскивает его из колодца.