Эгвейн раскрыла рот от потрясения: «Черные Айя? Мы? О Свет!» Найнив же рявкнула:

– Мы уж никак не они! Как вы можете такое говорить? Как смеете даже предполагать такое?

– Сомневаешься во мне, дитя мое? Ну так давай! – твердым голосом сказала Амерлин. – Быть может, временами ты и обретаешь мощь Айз Седай, но ты еще не Айз Седай, ни капли. Ну? Говори, если есть еще что сказать. Обещаю, потом ты будешь, рыдая, вымаливать прощение! Тонкая тростинка? Да я сломаю тебя, как тростинку! Кончилось мое терпение!

Губы Найнив дрожали. Наконец она взяла себя в руки, встряхнулась и, чтобы успокоиться, сделала глубокий вдох. Когда она вновь заговорила, в ее голосе еще проскальзывала резкость, но весьма умеренная:

– Простите меня, мать. Но вам не следовало… Мы не… Мы никогда бы не совершили подобного.

Амерлин с натянутой улыбкой откинулась на спинку стула:

– Стало быть, держать себя в руках ты можешь, коли захочешь. В чем я и хотела убедиться.

Эгвейн терялась в догадках, сколько в сказанном Амерлин было от испытания; судя по морщинкам вокруг глаз Амерлин, столь же вероятно, что терпение у нее и впрямь могло истощиться.

– Хотелось бы мне изыскать возможность вручить тебе шаль, дочь моя. Верин утверждает – ты так же сильна, как и любая женщина в Башне.

– Шаль! – Найнив едва не утратила дар речи. – Айз Седай? Я?

Амерлин сделала легкий жест, словно отбрасывая нечто в сторону, но вид у нее был такой, словно отказывалась она от этого с явным сожалением.

– Нет смысла желать того, чего не может быть. Вряд ли я смогу возвести тебя в ранг полноправной сестры и в то же время отправить отскребать котлы. Да и Верин говорит, что ты все еще не в состоянии сознательно направлять Силу, если только не впадаешь в ярость. Я готова была отсечь тебя от Истинного Источника при первом же намеке на то, что ты обнимаешь саидар. Завершающие испытания на право носить шаль требуют от женщины направлять Силу, сохраняя полное спокойствие и не уступая при этом давлению. А давление будет почти запредельным. Даже я не могу – и не стану – отменять установленные требования.

Найнив выглядела обескураженной. С отвисшей челюстью она уставилась на Амерлин.

– Не понимаю, мать, – промолвила Эгвейн спустя какое-то время.

– Наверное, пока и не должна. В Башне я лишь насчет вас двоих могу быть абсолютно уверена, что вы не из Черной Айя. – При последних словах губы Амерлин снова скривились. – Лиандрин и ее дюжина убрались, но все ли ушли? Или же они оставили здесь кого-то из своих, словно обломок сваи на мелководье, который не увидишь, пока он не продырявит тебе лодку? Этого я, может, и не выясню, пока не станет слишком поздно, но я не позволю Лиандрин и прочим выйти сухими из воды после того, что они совершили. Не после воровства, а уж тем более не после убийства. Никому не должно сойти с рук убийство моих людей. Безнаказанными им не быть. И я не допущу, чтобы тринадцать обученных Айз Седай служили Тени. Я намерена отыскать их и усмирить!

– Не пойму, какое отношение это имеет к нам, – медленно произнесла Найнив. Судя по ее виду, собственные мысли ей совершенно не нравились.

– А вот какое, дитя мое. Вам обеим предстоит стать моими гончими, выслеживающими Черную Айя. Никому и в голову не придет подумать такое о вас, парочке полуобученных принятых, которых я публично унизила.

– Это безумие! – Амерлин еще не успела произнести слова «Черная Айя», а глаза у Найнив уже широко раскрылись и суставы пальцев, стискивавших в кулаке косу, побелели. Теперь она произносила слова так, словно откусывала и выплевывала их. – Да они все – настоящие Айз Седай. Эгвейн даже еще и в принятые не посвящена, и вам прекрасно известно – того, что я способна направить по своему желанию, не хватит и свечу зажечь, и так, пока я не рассержусь. Так какие же у нас шансы?

Эгвейн согласно кивнула. Язык у нее к нёбу прилип.

«Охотиться на Черных Айя? Да я лучше на медведя с хворостиной в руке выйду! Она просто пытается напугать нас, чтобы наказать посильнее. Вот что ей нужно!»

И если Амерлин стремилась нагнать на девушек страху, то она преуспела в этом, и даже слишком хорошо.

Амерлин тоже кивала речам Найнив:

– Каждое сказанное тобой слово – правда. Но каждая из вас превосходит Лиандрин по чистой мощи, а она – сильнейшая среди них. Да, они обучены, а вы – нет, и ты, Найнив, пока что сталкиваешься с некоторыми ограничениями. Но раз на лодке нет весла, дитя мое, сгодится любая дощечка, лишь бы догрести до берега.

– Но от меня пользы не будет, – выпалила Эгвейн. Голос ее прозвучал как писк, но она была слишком напугана, чтобы стыдиться. «Амерлин и вправду решила так поступить! О-о, Свет, она не шутит и всерьез на это настроена! Лиандрин отдала меня шончан, а теперь Амерлин желает, чтобы я охотилась за тринадцатью такими же, как Лиандрин?» – У меня занятия, уроки, еще и на кухне трудиться. Наверняка Анайя Седай будет вновь меня проверять, чтобы определить, не являюсь ли я сновидицей. Мне времени едва останется на сон и еду. Как я смогу за кем-то охотиться?

– Придется тебе найти время, – сказала Амерлин, снова став холодной и спокойной, будто выслеживать Черных Айя было не сложнее и не опаснее, чем подметать пол. – Будучи принятой, ты сама, в определенных пределах, выбираешь себе занятия, как и время для них. И правила для принятых менее строги. Чуть менее строги. Их нужно отыскать, дитя мое.

Эгвейн взглянула на Найнив, однако та спросила совсем о другом:

– Почему Илэйн не участвует в этом? Не думаете же вы, что она Черная Айя. Это ведь потому, что она – дочь-наследница Андора?

– Первый раз закинула сеть и сразу полную вытащила. Будь это возможно, дитя мое, я бы сделала ее одной из вас, но сейчас хватает и тех неприятностей, какие мне уже доставила Моргейз. Вот когда я ее вычешу да выскребу и вытолкаю обратно на верный путь, Илэйн, быть может, и присоединится к вам. Тогда и посмотрим.

– Ну так выведите из игры заодно и Эгвейн, – сказала Найнив. – Она едва ли настолько взрослая, чтобы считать ее женщиной. Я поведу для вас вашу охоту.

Эгвейн попыталась было протестовать: «Я и есть женщина!» – но Амерлин, опередив ее, сказала:

– Я же не наживку из вас делаю, дитя мое. Будь у меня сотня таких, как вы, я все равно не была бы преисполнена счастья, но есть только вы двое, так что вдвоем вы и будете для меня действовать.

– Найнив, – произнесла Эгвейн, – я тебя не понимаю. Ты хочешь сказать, что желаешь за это взяться?

– Не то чтобы мне хочется, – устало вымолвила Найнив, – но уж лучше я буду охотиться на них, чем сидеть и гадать, не является ли приспешницей Темного та Айз Седай, которая меня обучает. И что бы они там ни замышляли, не желаю я дожидаться, когда они свои планы начнут осуществлять.

Эгвейн пришла к решению, от которого у нее скрутило живот:

– Тогда и я тоже буду участвовать в этой охоте. Не больше твоего хочется мне сидеть, теряясь в догадках и ожидая невесть чего. – Найнив открыла было рот, и Эгвейн ощутила вспышку гнева; сменившая страх злость принесла облегчение. – И не вздумай повторять, что я, мол, чересчур молода. По крайней мере, я-то направлять могу всегда, когда захочу. Ну почти всегда. Я больше не маленькая девочка, Найнив.