Пока Эгвейн не было, между женщинами явно еще что-то произошло. Найнив пыталась выглядеть кротко, однако мало в этом преуспела и имела такой кислый вид, будто мучилась от несварения желудка. Шириам стояла, уперев руки в бока, и раздраженно притопывала ногой, и ее взгляд, устремленный на Найнив, наводил на мысль о зеленых мельничных жерновах, готовых перемолоть ту в ячменную муку, а заодно с ней и Эгвейн.

– Простите меня, Шириам Седай, – поспешно промолвила Эгвейн, одновременно приседая в реверансе и расправляя на плечах плащ. – От этого… найденного мертвеца… э-э… Серого Человека… меня в холодную дрожь бросает. А теперь можно нам идти?

Шириам отпустила девушек неприязненно-сдержанным кивком, на что Найнив едва присела в ответном реверансе. Эгвейн, схватив подругу за руку, практически потащила ее прочь.

– Ты что, хочешь навлечь на нас еще больше неприятностей? – спросила она, когда девушки спустились на два этажа и, как надеялась Эгвейн, уже могли беседовать, не опасаясь того, что их услышит Шириам. – Что такого ты ей еще наговорила, что она так на тебя смотрела? Наверно, еще вопросов назадавала? Хоть что-то узнала? Надеюсь, оно стоит того, что она злится на нас.

– Ничего бы она не сказала, – пробормотала Найнив. – Эгвейн, если мы хотим хоть чего-то добиться, нам надо задавать вопросы. Нужно рисковать, или мы так ничего и не узнаем.

Эгвейн вздохнула:

– Ну будь хоть чуточку осторожней. – Судя по выражению лица Найнив, вряд ли та собиралась вести себя тише воды ниже травы и избегать риска. Эгвейн снова вздохнула. – Найнив, арбалетная стрела пропала. Наверняка ее взял другой Серый Человек.

– Так вот почему ты… Свет! – Насупив брови, Найнив с силой дернула себя за косу.

Помедлив, Эгвейн спросила:

– Что она сделала, чтобы накрыть… тело? – Ей не хотелось думать об убитом как о Сером Человеке; это лишний раз напоминало ей о том, что где-то рядом бродит еще один Бездушный. Сейчас ей вообще ни о чем не хотелось размышлять.

– Воздух, – ответила Найнив. – Она использовала Воздух. Ловкий трюк, и, по-моему, я понимаю, как с его помощью сделать кое-что полезное.

При использовании Единой Силы ее обычно разделяли на пять элементов: Землю, Воздух, Огонь, Воду и Дух. Разные таланты требовали применения различных комбинаций Пяти Сил.

– Некоторых способов, которыми сочетаются Пять Сил, я не понимаю, – сказала Эгвейн. – Взять, к примеру, Исцеление. Понятно, почему оно требует Духа и, быть может, Воздуха, но зачем нужна Вода?

– Что за чушь ты мелешь? – набросилась на нее Найнив. – Ты что, забыла, какое у нас дело?

Найнив огляделась вокруг. Девушки уже достигли той части Башни, которая была отведена для принятых, здесь ряды галерей располагались ниже, чем уровни с кельями послушниц, и окружали сад, а не обегали кольцами внутренний дворик. Поблизости никого видно не было, только на другом этаже куда-то спешила какая-то принятая, однако Найнив понизила голос:

– Ты что, забыла о Черной Айя?

– Я хочу забыть о ней! – с яростью в голосе произнесла Эгвейн. – Хотя бы ненадолго. Пытаюсь не вспоминать, что у нас за спиной остался мертвец. Стараюсь забыть, что он едва не убил меня и что у него есть сообщник, который может повторить эту попытку. – Она прикоснулась к уху; капелька крови засохла, но порез на нем все еще болел. – Нам повезло, не то обе мы уже были бы мертвы.

Лицо Найнив смягчилось, но когда она заговорила, в голосе ее послышались отзвуки того времени, когда она, будучи Мудрой Эмондова Луга, ради блага всех жителей произносила слова, без которых не обойтись.

– Помни об убитом, Эгвейн. Помни, что он пытался убить тебя. Убить нас обеих. Не забывай о Черной Айя. Постоянно напоминай себе о них. Потому что если ты забудешь о них хотя бы на миг, то в следующий раз, может статься, уже ты будешь лежать мертвая.

– Знаю, – вздохнула Эгвейн. – Но мне это не нравится.

– А ты заметила, о чем Шириам не упомянула?

– Нет. О чем же?

– Она так и не поинтересовалась, кто же заколол того мужчину. Ладно, идем. Вон моя комната, внизу, там мы поговорим, а ты пока передохнешь.

Комната Найнив была значительно просторней келий послушниц. Здесь имелась кровать – настоящая кровать, а не встроенная в стену, вместо табурета красовались два кресла со спинками из перекладин, а для одежды был предназначен шкаф. Вся мебель была простой, без всяких украшений – такой самое место в доме фермера среднего достатка, однако, если сравнивать с послушницами, принятые жили в роскоши. На полу даже лежал небольшой коврик с вытканными по синему фону завитками желтого и красного цвета. Войдя, Эгвейн и Найнив обнаружили, что в комнате кто-то есть.

У камина, скрестив под грудью руки, стояла Илэйн, ее глаза были покрасневшими, по крайней мере отчасти, от гнева. В креслах, раскинув по сторонам руки и вытянув ноги, с удобством расположились двое высоких парней. Одного из них, сидевшего в расстегнутой темно-зеленой куртке, из-под которой виднелась белоснежная рубашка, отличали такие же, как у Илэйн, голубые глаза и рыжевато-золотистые волосы, и черты насмешливого лица неоспоримо выдавали в нем ее брата. Другой, примерно того же возраста, что и Найнив, был стройным, с темными глазами и волосами, и его серая куртка была тщательно застегнута на все пуговицы. Когда Эгвейн и Найнив вошли внутрь, он встал, преисполненный гибкой грации атлета и проникнутый уверенностью в себе. Эгвейн, причем не в первый раз, посетила мысль, что это самый красивый мужчина, какого она когда-либо видела. Звали его Галад.

– Рад снова видеть вас, – сказал он, взяв ее за руку. – Я очень за вас тревожился. Мы так беспокоились.

Сердце у Эгвейн забилось сильнее, и она отняла свою руку раньше, чем он успел бы почувствовать ее участившийся пульс.

– Спасибо, Галад, – пробормотала она, подумав: «О Свет, как же он красив!» Эгвейн заставила себя перестать думать подобным образом. Это оказалось непросто. Она поймала себя на том, что оправляет платье, желая предстать перед ним в шелках, а не в этой обычной белой шерсти и, может, даже в одном из тех доманийских нарядов, о которых ей рассказывала Мин, тех самых, что облегали фигуру и казались настолько тонкими, что можно было посчитать их прозрачными, хотя таковыми они не были. Девушка сильно покраснела и выбросила видение из головы, желая, чтобы Галад отвел взгляд от ее лица. Половина женщин в Башне, начиная с судомоек и вплоть до самих Айз Седай, смотрели на Галада так, будто у них были такие же мысли, и это нисколько не помогало Эгвейн справиться с собой. Как не помогала и его улыбка, казалось предназначенная лишь ей одной. На самом деле, наоборот, от его улыбки все стало еще хуже. «Свет, если у него появится хоть тень догадки, о чем я думаю, я погибла!»

Золотоволосый молодой человек подался вперед в своем кресле: