– Я не знала, что не одна.

«Боже! – Она мысленно закрыла лицо руками. – Он, наверное, занимался, а я устроила перед ним представление!» Аврора хотела выключить музыку, но не могла элементарно попасть по значку на экране, и боязнь зрителей, которой, к слову, она никогда не страдала, была здесь ни при чем: Джеймс стоял позади в одних спортивных штанах. Ночь, они вдвоем, а мужчина, от которого голова идет кругом, уже наполовину раздет – даже самое стойкое женское сердце не выдержит. Но она всё еще надеялась на его благоразумие. Он ведь обязан надеть футболку?

– Как Лайза? – тихо спросил он. Аврора спрятала лицо, ощущая, как запылала кожа, отзываясь на его приближение: Джеймс был так близко, что его наэлектризованное тепло ласково касалось волос, вызывая приятную дрожь.

– Хорошо. Она очень благодарна, – повернувшись, непринужденно улыбнулась Аврора и заправила за ухо упавшую на глаза каштановую прядь. Джеймс коснулся этой руки, мягко привлекая к себе: он целовал пальцы, ладонь, запястье, пока Аврора вся не оказалась в его объятиях. Аромат его одеколона смешался с терпким запахом мужчины, не оставляя никаких шансов на сопротивление. Аврора, разомлев, инстинктивно откинула голову, подставляя шею под горячие губы. Как же было приятно. Как правильно! Она чувствовала себя паззлом, который превращается в цельную картину, постепенно: с каждым поцелуем, касанием, стоном. Джеймс смял ее губы, и она ответила, сплетаясь с его языком, обнимая за шею, ощущая, как через тонкую ткань платья возбужденные соски невыносимо чувственно трутся о его грудь.

Он приподнял ее за ягодицы, крепко прижимая к себе, показывая, как сильно нуждается в ней. Аврора огладила широкие плечи, покрытые легкой испариной, и провела ладонью вниз, путаясь в жестких волосах, темной дорожкой убегавших под резинку штанов. Аврора замерла на этой границе, призывая на помощь крупицы благоразумия, которыми когда-то славилась, и отняла руку, но Джеймс перехватил ее, спуская ниже, туда, куда сама Аврора не решилась. Она втянула в себя воздух, когда ее пальцы сомкнулись на горячем члене, жестком и большом. Он качнул бедрами, и она провела рукой по всей длине, потом еще и еще под его тяжелое бурное дыхание. С каждым ее движением его ласки становились нетерпеливей, неистовей: он касался ее везде, но платье было для танцев и забраться к ней в трусики было непросто. Аврора запуталась в своих чувствах, а Джеймс – в застежках. А здравый смысл тонким молоточком стучал по тугим нервам: нельзя, нельзя, нельзя.

Она резко отпрянула от него, вырвавшись из крепких объятий, продолжая тяжело дышать, хмельная от страсти. Аврора отвернулась, дрожащими руками касаясь припухших губ, мысленно твердя себе, что поступает правильно, отталкивая его. У него есть женщина. А еще есть дурацкое завещание. Она ведь няня, и они не должны…

– Аврора, – Джеймс обнял ее сзади, носом зарываясь в волосы, – я с ума схожу.

– Нам не следует… Мы не должны.

– Мы ведь оба хотим этого, – горячо шептал он, сжимая груди, не слыша смятения в ее голосе, слишком увлеченный желаниями плоти, затмившими рассудок. А ведь он хотел сначала объяснить произошедшее в театре…

– С чего ты взял! – убирая его руки, встрепенулась она и, резко развернувшись, выпалила: – У меня вообще есть жених!

– Что? – нахмурился Джеймс и спокойно уточнил: – Он и сейчас есть?

– Да, – сглотнула Аврора.

Голубые глаза, подсвеченные изнутри жарким пламенем, моментально затянуло коркой льда, делая их бесстрастными, чужими. Потом Джеймс резко схватил ее за подбородок:

– А что такое верность ты вообще знаешь?

Она вспыхнула от злости! Ей хотелось кричать: «А ты знаешь?!», но она смолчала. Джеймс так же резко отпустил ее, и Авроре на долю секунды показалось, что он вытрет сейчас пальцы, которыми держал ее.

– Прекрасно, – бросил он и отошел, схватив висевшую на тренажере футболку, порывисто натянул и, не оборачиваясь, вышел.

Аврора со смесью боли и сожаления застыла посреди огромного зала. Вот всё и решилось, но легче отчего-то не стало.

Это был последний разговор «о них», если «они» вообще когда-нибудь существовали. Аврора не могла сказать, что ее жизнь вдруг превратилась в ад или Джеймс начал ущемлять ее в правах: никаких придирок и нападок – он был выше этого. Касательно работы всё было в рамках трудового законодательства. А межличностные отношения… Джеймс свёл общение к необходимому минимуму, а если им случалось остаться наедине, то вел себя абсолютно по-деловому, но не с вежливой доброжелательностью, как это было в начале ее трудовой деятельности, а с прохладной бестрастностью. Вероятно, ее присутствие больше не доставляло ему удовольствия, и Аврора находилась в той же западне: сложно общаться по-прежнему, когда всё изменилось, когда личное смешалась с профессиональным, когда хочется кричать «да!», а дрожащими губами настойчиво шепчешь «нет». Но и Джеймс, и Аврора осознавали, что у них нет выбора: искать новую няню на оставшиеся пару недель бессмысленно, да и Эван не виноват, что мир вокруг него изменился и простое больше таковым не является. Аврора, может, и хотела бы спрятать голову в песок, закрыть за собой дверь и сбежать из этого дома – возможно, тогда она научится заново дышать? – но по-человечески не могла так поступить: что бы Эван ни говорил, он успел привязаться к ней и исчезать из его жизни, рассеиваться, как ночная тень к утру – нет, это слишком трусливо для Авроры и жестоко по отношению к нему. Мы ведь в ответе за тех, кто впустил нас в свою жизнь.

Ради эмоционального спокойствия младшего Барлоу старшему и няне приходилось продолжать взаимодействовать друг с другом, пусть и в очень урезанном формате. Аврора избегала Джеймса настолько, насколько вообще возможно, живя под одной крышей, он отвечал ей взаимностью. Она не знала, что чувствовал Джеймс, но лично ей становилось день ото дня только тяжелее: оттолкнуть его было сложно, смотреть в глаза, наполненные спокойным безразличием, просто невыносимо, но она старалась держаться с достоинством. И сейчас тоже старалась.

– Мисс Данн, соберите Эвана на прогулку, – Джеймс просматривал корреспонденцию, больше заинтересованный пачкой писем с заковыристыми вензелями, нежели стоявшей рядом женщиной. – Что-то вроде пикника, – уточнил он.

– Хорошо, – кивнула Аврора, тоже стараясь игнорировать его присутствие, изучая взглядом корешки книг на полке. – А мне как быть?

– А у вас внеплановый выходной. – Он бросил на стол пачку, оставив в руках одно письмо – вскрывал его. – Поторопитесь.

Аврора получила предельно четкие инструкции, полностью соответствовавшие ее обязанностям, да ей даже дополнительный оплаченный выходной перепал, а всё равно было горько. Еще неделю назад ее бы обязательно пригласили с собой, а сегодня очень вежливо и спокойно отставляют в сторону. И это тоже правильно! А чего она хотела? Предложив эту работу, ей не обещали, что она станет членом семьи.

Эван с Лордом играл на заднем дворе – погода сегодня была отличная: солнышко пригревало, а небо казалось кристально-чистым, но кофту взять с собой всё же не помешает. Аврора печально улыбнулась: кажется, она превращается в нянечку-наседку.