– Недолюбливает Анечку? – закончил за нее Булатович.

– Нет, я не то имела в виду. Раиса Михайловна – очень занятой человек, она могла просто выпустить из головы. Да и… В конце концов, не все ли равно, кто об Анечке позаботился?

– В общем, конечно.

– А почему вы про Кирилла спросили?

– Да так, к слову пришлось.

– А-а. – Ирина вытащила из пачки третью сигарету. – Аня не могла убить Светлану, – убежденно проговорила она. – Это какое-то недоразумение.

– Недоразумение? Интересно вы выразились. Но дело не в этом. Факты, как говорится, – вещь упрямая. А что у нас получается? Вы оставляете Аню на скамейке в парке на целых десять минут, а может быть, и больше. Возвращаетесь и ее не находите. Тем временем в отделении, в палате, где лежит Аня, в отдельной палате, заметьте, происходит убийство – убийство человека, которому поручили ухаживать за нашей Анечкой, не за кем-то другим, опять же заметьте. Аня бесследно исчезает из больницы. Территорию прошерстили вдоль и поперек, но ее нигде нет.

– Да здесь она где-то, я уверена. Забилась в какую-нибудь щель, в подвал забрела и уснула. Территория огромная, столько здесь всяких местечек укромных, все проверить вряд ли возможно.

– Я переговорю с главврачом и охраной, они еще раз все проверят. Но если Соболева не здесь, давайте вместе подумаем, где она может быть. Оставим пока вопрос открытым: убила она или нет, но…

– Аня не убивала Светлану, это абсурд.

– Да все ее поведение абсурдно, как вы не понимаете? У сумасшедших своя логика – сумасшедшая, абсурдная с точки зрения здравого смысла. Но этот вопрос, я еще раз говорю, давайте пока оставим. Сейчас наша задача как можно скорее найти Аню. Так вот, если все же с территории больницы она ушла, то куда могла податься?

– Не знаю. Меня об этом уже спрашивали, капитан Яцек, вы его знаете?

– Имел удовольствие сегодня познакомиться.

– Мне он не понравился, грубый, хамоватый тип. Да что там, просто быдло. А до Анечки ему дела нет. Все причитал, что вот в воскресенье приходится заниматься поиском сумасшедшей убийцы, на меня наорал, на Елену Петровну, это Анин лечащий врач… Я не знаю, куда могла Аня направиться. Домой? Но у нее ключа от квартиры нет, он у вас, ее ключ. И денег на дорогу до города нет. Впрочем, могла пешком пойти, здесь километров пять, не больше, до ближайшей троллейбусной остановки, а на троллейбусе зайцем. Хотя в больничном халате… Ее давно бы остановили и назад в клинику привезли. Нет, здесь она где-то.

– Ну хорошо, а еще куда могла Соболева пойти? Если не домой?

– В принципе, ко мне могла. К Раисе Михайловне вряд ли. На старую квартиру, где раньше с родителями жила, забывшись, могла поехать или на их с Кириллом старую. А больше никуда, пожалуй. Да нет, я не представляю, как вообще она может до города добраться. Анечка в таком состоянии была. Господи, это я во всем виновата, не надо было мне ее оставлять.

– Сделаем так. – Булатович на минуту задумался. – Вы сейчас поедете домой. Я вызову вам такси, и вы сразу же поедете. Очень вероятно, что Аня к вам направилась, все-таки, получается, на сегодняшний момент вы самый близкий для нее человек из оставшихся в городе. – Алексей внимательно посмотрел на Ирину. – Так ведь? – Ирина кивнула. – Если Аня у вас, ну там во дворе на скамейке сидит или под дверью мается, не показывайте виду, что что-то не так, проведите ее в квартиру, успокойте и срочно звоните ее лечащему врачу. У вас есть ее телефон?

– Есть.

– Прекрасно. Будьте очень осторожны. Она очень опасна, хоть вы этого не хотите понять.

– Аня…

– Очень опасна, – с нажимом повторил Алексей. – Я сам вам перезвоню через час. Нет, даже раньше, минут за сорок вы доберетесь. Никуда не заходите, там в магазин или…

– Ну что вы, конечно. Я же понимаю.

– И прошу вас, будьте предельно осторожны.

– Буду, не беспокойтесь. – Ирина затушила сигарету и поднялась. – Пойдемте.

– Пойдемте, я вызову вам такси. – Булатович тоже поднялся. – Мне нужно еще с врачами поговорить и с охраной. С час я здесь пробуду. А потом к Соболевой домой съезжу. Яцековские ребята наверняка проедутся по всем этим адресам, но все же на всякий случай и я попытаю счастья. – Он зло рассмеялся. – Вдруг именно мне повезет. Ну и охрану поставлю из своих, если те не догадались.

Они дошли до корпуса девятого отделения. Машины – «Скорая», милицейская и синий печальный «микрик» – уже уехали, любопытствующие разошлись по своим делам.

Темнота и тишина. Тишина и темнота. Полная темнота и полная тишина. Комната заполнилась до отказа тишиной и темнотой, ей, Ане, просто не осталось места. Темно и нечем дышать. Темнота хлынула в легкие, тишина заполонила голову, сдавила мозг. Голова вот-вот лопнет, а тело взорвется темнотой.

Черная, черная, черная. Глухая, глухая, глухая.

Так, наверное, чувствовала бы себя ее слепая бабушка, если бы вдруг оглохла.

Так, наверное, чувствовала себя ее слепая бабушка в могиле.

Потому и вырвалась наружу. Потому и поселилась у них в доме.

Она, Аня, прогнала ее тогда своими рисунками. Жестокая девочка! Но она же не знала, что черная глухая темнота, черная глухая тишина – это так страшно.

Тишина и темнота. Бабушка вырвалась, сумела вырваться. Нашла ориентиры в голом поле кладбища и смогла добраться до дома.

Темнота и тишина. Она тоже сможет спастись. Нужно просто встать и открыть окно или дверь и выпустить часть темноты и тишины наружу.

Встать…

Но встать невозможно, невозможно даже пошевелиться.

… Темнота и тишина. Тишина и темнота. Она заснула? Да, вероятно. Нет, спать нельзя, надо что-то делать. Потому что уже и сейчас дышать совершенно нечем. Надо встать и открыть дверь или окно.

Не получается встать – темнота пригвоздила к кровати.

А если позвать Светлану, медсестру-машинистку? Она должна быть неподалеку, с ней договорились. Может, даже спит в этой же комнате, сидя за столом, положив голову на свою машинку.

Крикнуть? Вытолкнуть криком темноту из легких?

Нет, невозможно.

… Темнота и тишина. Тишина и темнота. Утро никогда не наступит. Ночь заполонила все пространство, для других времен суток просто не осталось места.

Свет зажечь и победить ночь.

Да, нужно встать, зажечь свет – разбить темноту, разбить тишину звуками жизни: заскрипеть половицей, зашаркать ногами в бесформенных тапках, щелчком выключателя победить ужас ночи.

Встать, зажечь свет. И тогда найдется дверь, найдется окно, найдется Светлана.

Нет, невозможно.

Возможно, возможно. Напрячь все силы, рывком поднять тело. Темнота пригвоздила намертво, но если рывком…