Она докладывала обо всём, что находила. Костик в ответ раздражённо бросал ей:

— Выкинь.

Сам он тоже копался среди барахла, но о находках молчал. Скорее всего, ему тоже не попадалось ничего дельного.

Обыскав свой стеллаж, Марина перебралась к стене, где стояли ящики побольше. Эти были уже не из картона, а деревянные, закрытые на защёлки, крышки для надёжности прикручены проволокой. С грехом пополам размотав проволоку на ближайшем ящике, Марина откинула крышку и обнаружила, что внутри аккуратно сложены запакованные в полиэтилен здоровенные пистолеты.

— Костик! — радостно воскликнула она, забыв, что только что дулась на возомнившего себя командиром нейролингвиста. — Пестики!

— Какие ещё пестики? — Костик прекратил копошиться и, спотыкаясь о разбросанный Мариной по полу хлам, подошёл к ящику. — Блин. Это скорее тычинки, а не пестики.

— Что, не оружие? — разочарованно спросила Марина.

— Как тебе сказать… Вообще-то хорошо, что ты это нашла.

— Так что оно такое?

— Резак.

— Для чего?

— Резать, для чего. Древняя модель, не плазменный, а обычный. Даёт короткий луч, которым можно резать железо или ещё чего-нибудь… Строительно-монтажный инструмент. — Костик освободил один из «пистолетов» от обёртки, пощёлкал чем-то и, вздохнув, сообщил: — Батарея посажена.

— А ты другой проверь, — посоветовала Марина.

Не другой, не третий, а лишь шестой резак сработал. Из отверстия на кончике ствола вырвался синеватый луч длиной и толщиной с карандаш. Инструмент еле слышно гудел, и Марина испуганно отшатнулась:

— С ума сошёл?! А если ты меня этим лучом?…

— Не бойся, — засмеялся Костик и помахал ладонью перед резаком. — Тут всё предусмотрено — луч короткий, я же говорил. Ограничен из соображений техники безопасности. Это же не военные излучатели. — Он вырубил инструмент и сунул за ремень джинсов, для чего тот пришлось немного ослабить.

— Смотри ничего там себе не подпали, — ехидно сказала Марина. — Если есть что подпаливать. Или штанишки спадут в неподходящий момент.

— Ты бы не брюзжала, а поучилась этим утюгом пользоваться, — парировал Костик. — Какое-никакое, а всё же оружие ближнего боя.

После того как распаковали ещё штук семь резаков, нашли второй с неразряженной батареей.

— Смотри, — сказал Костик. — Вот это сенсор включения. Это — предохранитель, до щелчка вниз. Ну и регулировка луча, я тебе поставлю на полную мощность, ничего тут не меняй. Запомнила?

— Сенсор включения. Предохранитель, до щелчка вниз. Регулировка, — послушно повторила Марина. Потом повертела тяжёлый резак в руках, прикидывая, куда же его девать.

— Интересно, почему мне оставили ту одежду, что на мне была, а тебя в эти кальсоны переодели? — задумчиво глядя на Марину, пробормотал Костик.

— Каль… что?

— Кальсоны. Раньше штаны такие носили, типа нижнего белья.

— Иди ты! — снова разозлилась Марина, отложила резак на полку стеллажа и принялась раскручивать проволоку на соседнем ящике. Там оказались гаечные ключи в смазке и пергаменте. В следующем ящике обнаружились большие жестяные банки с красными надписями «Осторожно! Токсично!».

— Есть хочешь? — окликнул Марину нейролингвист, тоже снова занявшийся изысканиями на стеллажах.

— А что там? — осведомилась девушка, снова запамятовав, что рассержена.

— Крекеры. Засохли, правда, но всё лучше, чем каменная каша.

Костик бросил Марине упаковку, девушка ловко поймала её на лету. Крекеры под названием «Сюрприз» были изготовлены в 2011 году, но выглядели вполне съедобными. Сунув в рот сразу несколько штук, Марина принялась ждать, пока они размокнут, чтобы их стало возможно разжевать. Костик тем временем, что-то напевая себе под нос, возился среди коробок под самым потолком, потом спрыгнул на пол и заключил:

— Ничего тут дельного больше нет. Хлам и мусор.

— Тогда пошли отсюда.

— Знать бы ещё, куда именно идти… — Костик захрустел крекером и скривился. — Чёрт, зубы можно сломать. Будем идти, посматривай на краны, водички бы неплохо попить. И с собой воды набрать на всякий случай.

— Слушай, может, сдадимся? — неожиданно предложила Марина. — Ну куда мы с этими сигаретными огоньками? Наверху подохнем ведь, там радиация, чудовища… Сожрут нас. А тут…

— А тут, — перебил Костик, — тепло, ходят добрые зомби с проводами в головешках, и этот… Леонид Захарович обещает отправить домой, шампанским угощал. Меня он ничем не угощал, так что, если хочешь, иди сдавайся. А я — дальше. Если они такие добрые и хорошие, то даже если нас поймают, всё равно не сделают ничего плохого.

— Нет, я с тобой… — вздохнув, сказала девушка. — По крайней мере, вернуться сюда всегда успею, если что.

— Вот, разумная мысль.

Дверь склада оказалась запертой, но Костик тут же устроил тест их импровизированному оружию. Порывшись в ящике, он нашёл ещё один резак с более или менее годной батареей, и через полминуты кусок двери вместе с замком со стуком упал на пол. Осторожно открыв дверь, они распихали по карманам и за пазуху упаковки с крекерами и вышли в коридор.

* * *

Зомби молчаливо шлёпал впереди, под прозрачной крышечкой в черепе что-то посверкивало.

— Не по себе мне, — пожаловался Бандикут, который, видимо, искал в Володе сочувствия, не надеясь получить таковое от сурового энергика. — Поймают, вставят в башку этакую кофеварку, и ходи тут как буратина… Лучше б уж убили.

— Никто тебя ещё не поймал, — сухо сказал лейтенант.

— Тебе, доктор-врач, хорошо говорить! Тебя, может, обменяют на что-нибудь. Магистра в обоз, на мыло менять будем! — процитировал коротышка кого-то, Володе незнакомого — видимо, другого сталкера. — Вон Орден как тобой интересовался, тоже, небось, прочухали фишку. Твоя фамилия, кстати, как? Ты вроде говорил у Хирурга в гостях, да я запамятовал.

— Рождественский.

— Рождественский? — Бандикут присвистнул. — Из поповских, что ли?

— Почему из поповских? — удивился Володя.

— Ну, это у них обычно такие фамилии, с позолоченными куполами. Рождественский, Воскресенский, Крестовоздвиженский… Тезоименицкий… Рождественский — это ещё поэт такой был, только ты небось не знаешь, дядю Стёпу вон и того не знал. Ни хрена же вы книжек теперь не читаете… А всё равно лейтенант. Офицер, как ни кинь. А я человек маленький, какой с меня прок? Кругом одни враги, вон лысый на что уж давно меня знает, и то норовит обидеть всё время, лишенец…

— Не обидеть, а пристукнуть, — буркнул Бордер.

— Вот, видишь?! — обрадовался коротышка подтверждению своего тезиса. — А я разве кому-нибудь что плохое делал? Я тебя, между прочим, от сталтеха спас! А ты меня потом вон… убил и ограбил, можно сказать, старенького старичка. Тебя разве этому в военном училище обучали, доктор-врач? Клятву Гиппократа небось давал, мяфа!