готов. Почти. И если Лиза будет продолжать воевать с прописями, и не любить школу, я как брат по несчастью, смогу на нее повлиять. Сам ведь через эти муки прошел. Так что помогу тебе.

ГЛАВА 21

— Я маму твою позвал, Надь, – огорошил меня Никита.

Реально огорошил. Я тут собралась учиться вязать, и спицы из ладоней выпали от такой новости.

— Тебе не хватило сцены в палате, Никит? Любишь садо-мазо?

— Если и пробовать, то только с тобой, – хохотнул он. — Ты вот уже в корсете, – он кивнул на мой каркас, — плетку добавить, ботфорты, и…

— И тебе не понравится, поверь, – мрачно добавила я.

— Да неправильно все получилось, – взъерошил он волосы, а Никита итак вечно лохматый, несерьезный такой. — Выставил из палаты. Ладно, мою маму, она уже себя во всей красе показала. Андрей вообще… хрен с ним, короче. Но я как твое лицо увидел тогда – взбесился. Но может, нам удастся поладить.

— С моей мамой? Не удастся.

— Сильно на мою похожа?

— Если ты будешь жить по указке моей матушки, если ты даже шнурки будешь завязывать так, как она требует – только тогда ты ей угодишь, – вздохнула я. — Никит, я люблю ее, но… она бесит. Никакой гибкости, никакой критичности мышления. Мама где-то когда-то услышала что-то, поверила в услышанное, и ей хватает. Даже если ей доказать, что она ошибается, она не поверит. Просто потому, что когда-то она услышала что-то, и ей лень переубеждаться. Она тяжелый человек, бескомпромиссный. А еще она как… не знаю, ты даешь маленькую слабину, чтобы не ссориться, чтобы смягчить, и мама воспринимает это как белый флаг. Ты ей палец, а она руку откусывает вместе с головой.

— Страсти какие.

— Я не шучу. Ты вообще как смог ее пригласить? – нахмурилась я.

— Она мне сама позвонила. Черт знает, где номер взяла. Спросила насчет визита, проверить, как вы с Лизой устроились. Где-то нашла номер мобильного, это не так сложно, на самом деле.

Видимо, Сережа удружил. Ох, надеюсь, она не с ним под ручку придет, иначе это вообще трэш – моя мама и мой бывший муж в гостях у Никиты. Просто комедия положений, а именно в ситком в последнее время и превратилась моя жизнь.

Мне так стыдно было за ту сцену, которую Никита застал. А еще я была благодарна, что он не стал слушать моих «посетителей», не стал скандалить с ними, а просто указал им на выход. Выставил, а затем забрал меня домой. И позволил спрятаться.

— Надь, если будет поучать, если мозг станет выносить, то я ее не постесняюсь выгнать второй раз. Свою мать не боюсь, а твою – тем более. Но шанс нужно использовать, может, она нормально воспримет нас.

Ох, Никита. Наивный ты!

— Черт, чувствую себя в трагедии Шекспира. Вроде мы просто Надя и Никита, а такое чувство, что дети враждующих семей, – рассмеялся он. — Офигеваю просто. В общем, Надь, расслабься. Будет твоя мать адекватно себя вести – пусть навещает, и будет вхожа в дом. Станет чудить –пошлю ее к черту. Вроде с тещами принято воевать, вот и я буду стереотипным зятем, если что. Все беру на себя.

Я махнула рукой. Ладно уж, может, мама и правда придержит лошадей, и будет паинькой.

— Что там насчет Лиды?

— Ничего хорошего. Копают, но пока максимум, на который мы можем рассчитывать – административка для нее, – с отвращением произнес Никита, и сел рядом со мной. — Мама категорически против свидетельствовать против Лиды, отец толком не видел ничего, на нас смотрел, а не на Лиду. Камеры только у входа, сзади дома их нет. На видеорегистратор тоже ничего не попало, угол обзора не тот, хотя край дома виден, но… неудачно. Наших слов для полиции мало, но я что-нибудь придумаю.

Вот так я и знала, что Лида отделается смешным штрафом. А копеечные наказания ничему не учат, а наоборот расхолаживают. Это как Ксюха с работы. Любит погонять, превысить скорость, и считает что штраф – малая цена, да и не обязательно оплачивать эти штрафы.

Так и с Лидой будет. Отделается от наказания, максимум пять тысяч заплатит в бюджет, и дальше станет пакостить. Даже судебного запрета я не дождусь.

— Что ты придумаешь?

— Ну Надь, я не мальчик-одуванчик, – строго произнес Никита. — Ты все время об этом забываешь. Не посадят Лиду из-за нападения на тебя, так могут ведь посадить из-за более крупного преступления. За что у нас частенько за решетку попадают?

— За наркотики, – мрачно ответила я.

— К примеру.

— Так Лида разве наркоманка?

— А мне должно это мешать? – жестко парировал Никита. — Найдут у нее пару грамм чего-то тяжелого, и отправится Лида…

— Нет. Нет, нет, – я вцепилась в плечи сидящего рядом мужчины. — Так нельзя, Никит.

— А с тобой так можно было поступать? И нам нужно это прощать? – вызверился Никита. — Ты правильно говорила, у тебя дочка. Лида и тебе может подгадить, и Лизе. Отбитая она, и после административки будет себя безнаказанной считать. Так что…

— Так что не нужно, – перебила я. — Нельзя так. Подкидывать ей что-то. Просто нельзя, это… Никит, ужасно это.

Я смотрю в его глаза, и вижу решимость. И этот мужчина казался мне, пусть и стервецом поначалу, но больше – сексуальным, несерьезным хулиганом? Сейчас я вижу мужчину. Сильного, жесткого, и, к сожалению, принявшего неверное решение.

Я и не ожидала, что Ника так задело случившееся со мной. Он переживал, поддерживал, но руки не заламывал. Просто был рядом, помогал. Видимо, я упустила что-то, да и не успела я самого Никиту изучить. Не умею пока в его душе читать, видеть его скрытые помыслы, чувствовать его эмоции.

— Ты правда готов на подобное пойти? – растерялась я.

— Готов. И пойду. Лида должна быть наказана, Надь.

— Должна, но… по закону.

— Ну ты видишь, каков иногда бывает закон, – пожал он плечами. — Не обязательно наркотики же. Есть еще налоги, финансовые махинации… да многое можно придумать. Все это я на себя беру, и моральную ответственность тоже. Она должна сесть! Не под домашний арест с уютненькой кроватью, интернетом и доставкой ресторанных блюд. А на настоящую