Каково же было мое удивление, когда от уездного воинского начальника поступил запрос, в чем заключалось полученное Жариковым на службе увечье, так как он заявил претензию на неполучение положенного от казны денежного пособия в размере три рубля в месяц.

От штаба тотчас же было отвечено, что увечье Жарикова заключалось в следующем: напившись пьяным в светлый праздник, он при возвращении в помещение писарей, потеряв равновесие, упал с 4-го этажа на мощенный двор, причем остался жив и невредим.

На этом переписка о нем со штабом 13-й кавалерийской дивизии прекратилась, но, как оказалось, таковая направилась в Главный штаб и тянулась уже 14 лет. Дело тут же было прекращено.

31 мая 1904 года я был назначен командующим 71-й пехотной дивизией. Это была второочередная резервная дивизия, которую предстояло сформировать.

Я вполне отдавал себе отчет, какая трудная предстояла работа, сколько сил придется положить на это формирование, и решил заранее подготовиться. Взяв предписание Главного штаба о предстоящем назначении, 25 мая выехал в Казань, представился там командующему войсками, проделал все необходимое в штабе округа и вечером 30 мая уже был в Пензе, где стояла 54-я резервная бригада,[129] из вторых батальонов полков которой мне и предстояло формировать дивизию.

На обратном пути из Казани в Пензу на станции Разуваевка встретил семь офицеров с цифрой 71 на погонах, подо шел к ним, объявил, что я их командующий дивизией и просил назвать свои фамилия. Оказалось, что все семеро едут из Вильны из 28-й дивизии[130] на формирование 281-го пехотного Дрисского полка.[131] Мы успели вместе отобедать и о многом столковаться.

Первым днем мобилизации считалось 1 июня.

В Пензе формировались: штаб дивизии со всеми при нем учреждениями, дивизионным лазаретом, обозом и двумя полевыми госпиталями, 281-й Дрисский и 284-й Чембарский полки. 282-й пехотный Черноярский полк формировался в г. Златоусте Уфимской губернии и 283-й пехотный Бугульминский[132] – в Самаре.

Уже тогда и в печати, и в обществе постоянно раздавались неблагоприятные отзывы о запасных. О них иначе не говорили, как с насмешкой; даже в такой крупной газете, как «Новое время», в еженедельных приложениях появлялись карикатуры на запасных – «дяди на позициях», причем дяди изображались грузными, с огромными, навьюченными мешками на спине, опиравшимися на винтовку как на палку и так далее. Из армии шли тоже нарекания, и все неудачи приписывались главным образом неподготовленности запасных.

Такое отрицательное отношение побуждает меня особенно подробно остановиться на ходе мобилизации. Было бы странно ожидать, что запасные, особенно старших сроков службы, могут вернуться обратно в строй также подготовленными, как и при увольнении в запас. Жизнь в деревне кладет на них свой отпечаток, а с годами они тяжелеют, утрачивают ловкость и быстроту движений. Но стоит ими хорошенько заняться, правильно поставить требования, и они быстро вновь становятся настоящими солдатами. Быстрота же и ловкость движений восстановляются постепенно лишь на походе.

Мобилизация шла правильно, согласно мобилизационных планов, люди и лошади являлись в установленные сроки. Население губерний Пермской, Уфимской, Пензенской и Самарской, крупное, крепкое по телосложению, коренное русское, кроме татар и мордвы.

Призваны были все сроки до 1887 года включительно, то есть до 38-летнего возраста.

С запасными пришли и их семьи: жены, дети, сестры, все в своих лучших нарядах, и когда, бывало, полки выходили на стрельбу или на занятия, за ними шла вся их родня, размещалась поблизости и следила за ходом учения. Кадровых солдат пришлось не более 360–400 человек на каждый полк. Офицеры на формирование полков были назначены из Виленского военного округа из состава 27-й,[133] 28 и 40-й[134] дивизий. Кроме того, распоряжением Главного штаба в дивизию были присланы 80 прапорщиков запаса, по 20 на каждый полк.

Командирами полков были назначены: 281-го пехотного Дрисского – полковник Широков, 282-го Черноярского – полковник Тихонов, 283-го Бугульминского – полковник Зарако-Зараковский[135] и 284-го Чембарского – полковник Сорнев. Бригад: 1-й – генерал-майор Погорецкий,[136] 2-й – генерал-майор Нуджевский. Дивизии была придана 28-я артиллерийская бригада[137] из Ковно, командир бригады генерал-майор Путинцев.

Назначение 28-й артиллерийской бригады было особенно выгодно для дивизии, так как бригада уже два года была снабжена новым прицелом с угломером и успела обучиться обращению с ним в специально-артиллерийском сборе.

Начальником штаба дивизии был назначен Генерального штаба полковник Скалон, мой однополчанин по Семеновскому полку, адъютантом по строевой части Генерального штаба капитан Борк. Прекрасным офицером оказался перешедший к нам из управления 54-й резервной бригады старший адъютант по хозяйственной части капитан Мухин.