Напарник замолчал, и я осторожно предположила:

—  Но она не бродячая?

—  Орден установил, что за последнее время в окрестностях Лагоса пропало пять человек. Все они так или иначе имели отношение к деревне Становье, вплотную прилегающей к акрополю. Расследование осложняется тем, что через Становье проходит оживленный тракт: купцы, обозы, наемники. К тому же селяне из ближайших деревень, кто промышляет по окрестностям травами и зверем, приходят туда сбывать добычу. Плотогоны оттуда начинают сплав леса по Хелоне… Постоянно кто-то приходит, кто-то уходит —  невозможно даже выявить точное количество пропавших, не то что достоверно установить, кто сгинул от клыков вампира, а кто пропал от естественных причин.

—  Угу, —  я сосредоточенно поддернула сползающий чулок. — Ясно.  Только как это доказывает, что вампир оседлый? Может, он действительно охотился какое-то время возле Лагоса, но уже свалил…

— Не свалил.  За два месяца —  еще трое пропавших. И неделю назад там нашли еще один труп. Следы зубов те же.

Я задумчиво оглядела себя, насколько это возможно без отражения: юбка, чистая, но прилично поношенная, ботинки из под нее видны тоже не первой молодости: с претензией на изящество, щеголеватые даже, но побитые. Блузка вот была хороша.

До того хороша, что меня так и подмывало стянуть руками ворот, прикрывая хоть как-то сиськи. Они упрямо выпирали, стиснутые корсажем (добрая кожа, шнуровка, резной край —  хороша вещичка, такое бы я и поверх своей собственной рубахи носила бы!).

Каменюка смотрел на меня, посмеиваясь, и когда я, не утерпев, всё же дернула края, пытаясь их стянуть, шлепнул меня по рукам, расправил ткань (то что под тканью, тут же предательски отозвалось на его руку), цокнул языком:

—  Хороша!

Я в ответ только злобно зыркнула: я всё еще злюсь! Даже не думай!

Вслух же спросила строго по делу:

—  Что я должна делать?

—  Все пропавшие и оба найденных трупа были мужчинами, так что наша тварь, скорее всего, женщина. Утром пристанешь обозу до Становья, а там попросишься в работницы в любой из двух трактиров. Лучше, конечно, в обеденный зал —  но и на кухню сгодится. Смотри, слушай... Про труп можешь расспрашивать смело: там об этом разве что глухие не слышали, да и то, им уже на пальцах показали. Присмотрись к тамошним теткам. Особое внимание удели местным и одиноким. 

—  Одиноким —  понятно, от семьи происходящие изменения скрыть сложно, —  я с тяжелым вздохом принялась расплетать косы. 

Камень глядел, как завороженный. Я делала вид, что не замечаю и что мне не приятно.

Ведьмины побрякушки с шеи с глубоким сожалением сложила в сумку: первый раз в жизни я без них осталась. Все равно, что голая —  но и не снять нельзя. 

Вместо них повесила на шею оба шнурка со стеклянными шариками: если не знать, что к чему —  сойдет за дешевые бусы. Поправила их, чтобы красиво легли в ложбинку груди. Встряхнула волосами, стала собирать их в одну косу, как носят местные.

Продолжила прерванную мысль:

—  Да свою бывшую семью перерождающаяся  тварь в первую очередь сожрала б. Но к местным-то почему?

—  Потому, —  вздохнул Камень, и аккуратно вынул из моих ушей сережки, которые сам же и подарил.

Н-да, промашка: морской жемчуг одинокой бродяжке не по карману.

—  Потому, что за два месяца Лагос перебрал становье по досточке, заглянул под каждую лавку. И если они так и не нашли вампира —  значит, он просто знает их всех в лицо.

Работу я сменила без труда: хозяин только взглянул на мой наряд (спасибо доброму человеку, что его подбирал, руки бы ему, гаду, вырвать), почти не задержался взглядом в районе корсажа, и кивнул:

—  Еду разносить уже доводилось? Нет? Ну, разберешься, не маленькая! Кайла, присмотри!

Кайла, округлая и хорошенькая той самой разновидностью броской красоты, что пышно цветет и долго не увядает, так обрадовалась дополнительной обязанности —  слов нет.

Скривила губы, окинула взглядом с головы до ног, явно померявшись корсажами (выиграла, зараза), и процедила:

—  Ладно уж... Держись меня.

Я заподозрила, что если уж кто здесь и вампир —  так это точно она.

Столы протирать и жратву разносить —  много ума и впрямь не нужно. На смачные шлепки по заду я не обращала внимания, весельчакам, думавшим, что усадить подавальщицу к себе на колени —  хорошая идея, в первый же день приноровилась, поощрительно улыбаясь, отдавливать что-нибудь нужное (ну или не нужное, я не целитель, я не проверяла), а в остальном работа как работа. Не сложнее, чем в Ордене. 

Обоз из Пожоги явился к вечеру третьего дня. Ввалились гурьбой: хозяин, возницы. Троица наемников охраны —  все, как один, до того разбойного вида, что хоть от самих охраны нанимай и со следами свежего мордобоя на рожах. Я поглядывала из-за кухонной занавески, выжидая, пока крутившаяся в зале Кайла возьмёт в оборот прибывших, а после уже и сама вышла, пошла к тому, что уселся за отдельный стол, поглядывая на товарищей зло.

Подошла и попробовала оценить гостя, как учила многоопытная Кайла: одежда потрепанная, рукав драный, и чинен не слишком умело, явно сам иглой орудовал, а не отдал кому-то за денежку малую. Подбитый глаз заплыл кровоподтеком, нос припух… Да еще и сел отдельно от своих — а те на него и не глядят, выразительней даже, чем он на них. Значит, если вздумает вдруг бузить, почтенный купец его не одернет.

По всему выходило, что посетитель не слишком хлебный: лишней монеты не дождешься, а уж неприятностей —  будьте-нате. 

Таким и улыбаться можно не слишком приветливо, и с заказом вперед других не спешить —  а, главное, внимательно поглядывать, чтобы не вздумал удрать, не расплатившись.

Вышибала у двери подобрался, встав так, чтобы держать этот стол перед глазами.

Он тоже явно считал, что неприятностей от такого гостя будет больше, чем прибыли.

Что ж, такая, видно, моя разносчицкая доля!

Расторопнее надо было быть, тогда, может, и успела бы к тому столу, где сидят его товарищи —   такие же битые, но всяко более щедрые!

Следуя поучениям наставницы, приветливо улыбаться ему я не стала:

—  Чего, почтенный, изволите?

—  А принеси, чего там у вас есть побыстрее, красавица. И пива. Главное —  пива!

—  Семь медных монет за всё, —  сразу же предупредила я, не моргнув глазом, накинула медную монету сверху против обычного.

Наемник ухмыльнулся, нахально прогулялся по мне взглядом сперва сверху вниз, потом  снизу вверх, и —  послушно отсчитал требуемое.

И можно было, конечно, всё равно не спешить: не больно важный гусь, чтобы ради него честная разносчица ноги била! Но других посетителей мы уже успели обслужить раньше, стол с большой компанией Кайла взяла на себя и других к нему без крайней нужды не подпустит, а этот назвал меня красавицей… Опять же, лишняя медяшка  —  так что ладно, так уж и быть!