Вместо того, чтобы испугаться, защититься (и полапать немного бедную девушку), бессовестный Камень погладил меня по голове, глядя с умилением, как на ребенка.

С негодованием отвергнув пятерню, я приняла самый деловитый вид из тех, что возможны, когда лежишь поверх мужика голышом, и продолжила:

—  Теперь жертвы. По жертвам удалось собрать еще меньше —  прямо-то я расспрашивать не могу, и знать о них мне вроде как неоткуда. Ну, завела разговор, будто как ехала сюда, мужики в обозе болтали, что от местных в Становье слышали, что завелось здесь чудище и прочие страсти, которые в дороге частенько травят... Получается, что оба покойника накануне здорово приняли на грудь —  один здесь же, в трактире почтенного Никона, а второй в компании товарищей-обозников, их Леон видел, когда шел лошадей на ночь проверить. Пропавшие, из тех, кого разносчицы вспомнили, тоже не гнушались к чарке приложиться. В общем, местные в вампира особо не верят.

Илиан кивнул:

—  Пока тварь жрет пришлых —  они и не поверят. Но вот то, что она предпочитает, чтобы жертва была пьяной и беспомощной, это и впрямь важно.

Я  ухмыльнулась:

—  Придется тебе, ради доброго имени Ордена, не только нос под кулак подставить, но и в бочке с пивом искупаться!

—  Угу, —  поддакнул Илиан, а потом вдруг сгреб меня и навалился сверху. —  И одну подавальщицу больше к себе в комнату не таскать! А то вампирша  испугается конкуренции, и не придет!

Я про себя достроила это мысль: что наша цель придет к Илиану, как я, и… Со всеми последствиями, из этого вытекающими. И ладно, если это будет вампирша,  а так-то к пьяному дураку может и обычная баба подсесть, растрясти ему мошну на легкую денежку. Понять-то можно будет только потом: попытается она ему, как самка богомола, голову откусить или нет…

И вот вроде бы умом понимаю всё, а…

—  Танис, —  весомо позвал Илиан, верно, заметивший перемену в моем настроении.

Навис сверху, заглядывая пристально в лицо: такой серьезный… такой родной.

Права была тетка Карима: ну и дура.

Илиан

Женское тело подо мной, еще недавно  такое податливое, напряглось, и вдруг оказалось, что под нежной девичьей кожей —  сплошь тренированные твердые мышцы.

Танис, впрочем, такая и есть…

И не то чтобы мне нравилось эта тема, но и оставить ее, как есть, я не мог: мне нужно быть уверенным в своем напарнике завтра. И послезавтра. И столько времени, сколько нам понадобится, чтобы тварь клюнула на приманку.

Мне не хотелось ее расстраивать, но…

С тяжелым сердцем я повторил:

—  Танис.  Ты же помнишь, что это служба? Здесь вампир убивает людей, и его нужно остановить.

Она осторожно вывернулась из объятий, и я не стал ее удерживать.

—  Я всё понимаю, Илиан. Надо так надо. Что поделаешь. И вообще, не стоило нам всё это начинать...

—  Что начинать?

—  Тем более, что и начинать-то и нечего, —  она кивнула, хотя я и не сказал ничего, с чем можно было бы согласиться. —  Мы оба с тобой свободные люди.

И несмотря на это благоразумие, на легкое и рассудительное согласие, ясно было: если я эту черту переступлю —   все, больше Танис в руки мне не дастся.

Без скандалов, претензий и обид, оборвет тоненькую ниточку. 

Один раз я ее доверие предал, как напарник —  тогда, в первый день, в Мухоловках. И последствий хватило до самого Бирна.

Предам как мужчина —  она просто закроет между нами эту дверь.

И, возможно, даже согласится попросить себе другого напарника.

И мне бы надо было радоваться, но несмотря на то что я сам этого хотел, несмотря на то, что мне, в моем положении, не нужны привязанности, на душе было муторно.

— В любом случае, план этого не предполагает, —  бодро продолжил я. —   Затягивать не будем, с завтрашнего дня начнем активно закидывать приманку. Я с утра пойду искать найм:   естественно, с похмелья просплю, естественно, поправлю здоровье перед выходом, так что, разумеется, ничего не найду.

—  А если найдешь? —  всерьез заинтересовалась Танис, тоже приободрившись.

Я пожал плечами:

—  А если найду —  заломлю цену на свой меч, и он сразу же снова останется без работы. заодно осмотрюсь тут, пока шататься между обозами буду, подберу место, где тебе можно будет удобно затаиться. Вернусь ближе к ужину, засяду с выпивкой пока не выпрут. Твоя задача —  как можно скорее после этого улизнуть из трактира. Я постараюсь дать тебе побольше времени, но и ты не затягивай. Сможешь?

—  Смогу. Еще днем скажу, что пришел обоз со знакомым, отпрошусь заранее на ночь… Еще и тебя костерить и поторапливать буду!

Вот в это я мог поверить легко.

—  Твоя задача: как можно быстрее и не привлекая к себе внимания добраться к месту засады, раскинуть сеть, накрыть меня и караулить тварь. В состоянии охоты она должна проявиться и стать видимой для поиска. Я буду бродить по Становью, примерный маршрут тебе набросаю, но в основном — по кругу, не уходя от твоей засидки. Если вампир проявится —  ждем, пока он приблизится и атакует, после этого бежишь ко мне со всех ног и вместе мы его вяжем. Если не проявится —  утром я возвращаюсь в трактир, клянусь, что больше ни-ни, к вечеру все повторяем. Тварь голодная, должна клюнуть. Все понятно? Вопросы есть? 

—  Есть. А если не клюнет? 

—  Если за неделю не найдем —  снимаемся с отсюда и идем в Логово, нас Великий аргус ждет. Сюда пришлют пару из другого акрополя.

Танис

Сидеть в засаде было скучно. 

А еще темно. 

А потому после тяжелого рабочего дня (как выяснилось, подавальщицы гоняются едва ли меньше церберов) ужасно клонило в сон.

Я не то, чтобы сопротивлялась. Я позволяла телу пребывать в этой расслабленной полудреме, набираться сил, зная, что все равно не провалюсь в сонную яму. Меня для этого слишком хорошо выучили.

И пока тело отдыхало — разум и дар работали. 

Под давлением серьезной ответственности я ощущала его как никогда ярко.

Илиан позволил мне сегодня быть настоящим, полноценным Оком. 

А это означало, что только от меня зависит, будет он готов к нападению или нет. 

Дар расходился волнами, возвращался, расходился снова…

Как прибой — шурх, шурх…

“Пьяный” Солнышко сейчас заходил на второй круг своего виляющего маршрута. 

Пару раз он приставал к каким-то девицам и те благополучно его посылали. И хоть очевидно было, что приставал именно так, чтобы послали, с одной лишь целью — продемонстрировать вампирше вот он я: алчный до женского внимания, любви и клыков. Все равно на душе от этого если не скребло, то поскребывало, и я сильнее погружалась в собственный дар, ловя в нем утешение (пусть и дура, зато сильная какая!).