– Там я хотя бы смогу поручить дочку моей маме или сестре, пока не подберу новую няню.

– Понятно… – Я помедлила, собираясь с духом. – Кирилл… Должна тебе сказать, что ты был прав… насчёт Гурьянова. Выяснила, что целый год он морочил мне голову, играл со мной в кошки-мышки.

Потребовалось приложить адские усилия, чтобы произнести эту фразу. Было непросто расписаться в собственной наивности и глупости. Какой же я была доверчивой дурочкой! Позволила чиновнику мной манипулировать…

– Соня, я знаю. Сегодня получил отчёт от своих безопасников и встретился с Гурьяновым.

– Да?! – вскинулась я.

– Мы встречались именно тогда, когда няня затеяла парикмахерский эксперимент. В общем, поговорил я с Гурьяновым, использовал убедительные аргументы. – В полумраке ресторанного зала глаза мужчины вспыхнули на мгновение, как у зверя, выследившего добычу. – Соня, теперь ты можешь о нём забыть. Живи совершенно спокойно, он до тебя больше не докопается. Кстати, наезд трудовой инспекции тоже Гурьянов организовал. Но ты не волнуйся, этот вопрос решён, трудовики снимут все претензии.

– Боже… Какое счастье! – Я в восторге сжала руки на груди.

– Этот урод весь год тебе вредил, устраивал подставы… Удивляюсь, как ты сумела выстоять под градом неприятностей. Могла бы сломаться… Посчитала бы себя неумелой предпринимательницей, да и просто неудачницей. Но ты справилась, малышка. Ты очень сильная, Соня.

Кирилл сжал мою руку. Если при упоминании чиновника его глаза вспыхивали злостью, то сейчас в них сияла нежность – целый океан!

– Кир… Но я боюсь, что Гурьянов будет меня преследовать. Всё-таки, у него большая власть в нашем городе. Даже в области.

– Нет, малыш. Больше он к тебе не полезет, не беспокойся. Даю слово. У меня есть рычаги воздействия на этого типа.

– Пообещал ему морду набить? – предположила я.

– Ну… Как-то так. И морду набить, и все кости переломать. Я смогу, если что, – улыбнулся Кирилл и посмотрел на свой кулак. – Но, думаю, Гурьянов не захочет доставить мне такого удовольствия. Ему и без мордобоя сейчас страшно.

– Спасибо, Кирилл… Ты просто меня спас.

– Я же говорил, Сонюшка, что готов сделать для тебя что угодно. И снова это повторю. Жаль, что ты отказываешься от моей помощи и не хочешь принимать подарки. Но я не сдамся. Буду таким же назойливым и вредным, как Гурьянов. Замучаю тебя приставаниями.

– Не говори так! – засмеялась я. – У тебя с ним ничего общего. И слава богу!

После слов Кирилла гора свалилась с плеч. До этого момента мысли о чиновнике так и продолжали меня мучить. Хотя мы с Лизой и Панкратовым нашли подтверждение его грязным поступкам, но всё равно не смогли бы использовать полученные сведения. Я бы не рискнула открыто ввязаться в войну с серым кардиналом, он бы нас раздавил, как букашек.

Но если в борьбу вступил Кирилл – это совсем другое дело. Наверняка Гурьянов понял, насколько сильный у меня защитник. Теперь я в безопасности, и «Софлайн» тоже.

*****

В начале двенадцатого мы поднялись наверх, чтобы я забрала куртку и сумку. Сначала заглянули в Анин номер, дочка спала. В приоткрытой двери няниной комнаты тихо бормотал телевизор. Хорошо, что караулит ребёнка, хоть какая-то польза от этой вредительницы.

Кирилл включил свет в гостиной президентского люкса и посмотрел на меня.

– Такая ты чудесная, Соня…

Он протянул руку, переплёл наши пальцы и потянул меня к себе. В лёгкие вторгся аромат мужского парфюма, горячая шершавая ладонь сжимала мою, заставляя рассудок отступать. Возбуждение горячим вихрем носилось по венам.

Я поняла, что нет сил сопротивляться… Мы были совершенно одни в этом огромном роскошном люксе – только я и Кирилл, и нас обоих неудержимо влекло друг к другу.

– Не уходи, милая… Останься… – шепнул мне на ухо мужчина, обхватывая сильными руками и прижимая к своему телу.

Я поняла, что теряю сознание, плавлюсь, как плитка шоколада на солнце. Ещё немного – и безвольно повисну в железных объятьях любимого…

Да, любимого…

Теперь, как никогда прежде, стало ясно, что я всю жизнь, с нашей первой встречи, продолжала любить Кирилла. Как ни старалась вычеркнуть из памяти, ничего не получилось. Он всегда был в моём сердце и никуда не исчезал. Не давал другим мужчинам шанса своим постоянным и невидимым присутствием в моей жизни…

Но если сейчас он просто поиграет со мной, я этого не переживу!

– Кирилл, мне надо идти, – тяжело дыша, ответила я и высвободилась из объятий. Таких горячих, желанных…

В глазах мужчины промелькнуло отчаянье.

– Соня, нет… – хрипло выдохнул Кирилл. – Ну почему?! Почему нет? Что ты от меня шарахаешься каждый раз?

– А что ты хочешь?! – возмутилась я, мгновенно приходя в себя. – Когда-то я безумно тебя любила, но ты был обручён с другой. Я была смешной девчонкой, с которой ты случайно переспал в не совсем трезвом состоянии, а потом ужасно раскаивался. А сейчас ты что от меня хочешь? Развлечься? Закрутить лёгкую интрижку? Нет, извини, но ничего не получится! Я на это не согласна! Да, я очень тебе благодарна за то, что ты меня защитил и избавил от многих проблем. У нас ребёнок, и, как родители Олежки, мы будем ещё очень долго поддерживать добрые отношения. Но на этом всё.

Выпалив эти слова прямо в лицо Кириллу, я бросилась к двери. В груди малиновым комом нарастало отчаянье. Я добровольно отказывалась от того, что мне сейчас хотелось больше всего на свете – остаться, отдаться любимому мужчине, снова почувствовать себя его половинкой…

Кирилл попытался ухватить меня за руку, но я вырвалась.

– Соня, постой! Послушай… Хорошо, ты права. Я понимаю, что многое сделал не так… Ты меня любила, когда была совсем малышкой, а я этого не понял и не оценил. А теперь ты изменилась, превратилась в невероятную женщину, от которой я просто схожу с ума… Но… Я уважаю твоё мнение. Ты уже не та смешная синичка, а взрослый человек с собственными взглядами и принципами…

У меня внутри оборвалась тонкая струна, полоснув по обнажённым нервам… Сильно прикусив губу, чтобы привести себя в чувство и не расплакаться, я распахнула дверь и вылетела из номера.

Сделала шаг вдоль коридора… Ноги подкашивались, сердце рвалось в клочья от дикой боли, но я понимала, что если сейчас не уйду и сдамся, поверю этим прекрасным серым глазам, которые смотрели на меня с такой мольбой, то потом мне будет в сто раз хуже.

Я уже такое испытала, и это страшно… Всё равно что лежать на железной решётке, под которой разведён несильный огонь. Он не убивает, но доставляет дикие мучения. И это продолжается долгие месяцы…

Или даже годы.

Быстрым шагом я устремилась к лифту, надеясь уйти поскорее – прежде, чем брызнут слёзы.

Но не пробежала и половину пути до холла…