Общение было больше грустное, чем радостное. Павел вдруг осознал, что со своей работой совершенно не замечает, что твориться вокруг. Как меняется жизнь. Ему показалось, что он совершенно выпал из общего движения истории. В голове его были только раскрытия преступлений, засады и ворох бумаг с отчетами.

Выпито уже было достаточно, и наступило время обмениваться тем, что наболело.

— Что бы ты на моем месте сделал? — неожиданно спросил Алексей, в пьяной лиричности обнимая Павла левой рукой, а правой продолжая держать недопитую стопку.

— Я? — будучи уже в сильном подпитии, спросил Павел. — Да пусть она катится к своим чухонцам.

— Правильно! — поддержал Алексей. — Пусть катиться! Давай выпьем, чтоб катилась. А кто катится?

— Жена твоя! — сказал Павел, как отрезал.

— Да, жена моя пусть катится… А сын? — внезапно насторожился Алексей.

— Сын? Да, с сыном сложнее! — задумался Павел. — Надо думать.

— Значит, решено! — торжественно заявил Алексей, вставая. — Я остаюсь, с сыном будем думать, а жену к чухонцам! Давай выпьем!

— Давай! — поддержал его Павел, и они опорожнили очередные рюмки.

— А для гарантии вот тебе мой заграничный паспорт! — сказал Алексей, вытаскивая из потайного кармана красненькую книжечку. — Можешь его выкинуть! Прямо сейчас!

Он встал и протянул паспорт Павлу.

— Нет, сейчас не буду, выкину завтра, — сказал Павел, забирая паспорт себе. Вставая и обнимая Алексея.

— Нет, я прошу, выкини сейчас! — настаивал Алексей. — А то я на тебя обижусь!

— Сейчас уже темно и я на улицу не пойду, — отвечал Павел, — там холодно! Утром пойду с Клепой гулять и выкину.

Клепа услышал свое имя и, задрав голову, подошел ближе к стоящим в обнимку однокашникам, словно старался запомнить все то, о чем они говорили.

Пьяно расцеловавшись, приятели расстались. Закрыв дверь, Павел вернулся в комнату и, не в силах навести порядок, рухнул на диван.

Утром, гуляя с Клепой, о паспорте он и не вспомнил. Работать было тяжело, и после смены он поспешил домой наводить порядок.

Часов в девять вечера раздался звонок в дверь, как раз, когда Павел закончил уборку. Клепа выскочил из комнаты и, подбежав к выходу, стал озлобленно рычать.

Павел подошел к двери и спросил:

— Кто?

— Паша, это я! — раздался голос за дверью. — Я на минуточку, за паспортом.

— За каким паспортом? — не понял Павел. — Кто это?

— Я Алексей, твой однокашник! Ты мой загранпаспорт не выбросил, который я тебе вчера оставил?

— Ах, да! — Павел вспомнил вчерашнюю пьянку, и его слегка передернуло. — Подожди, сейчас собаку уберу.

— Да зачем ее убирать, — торопясь, произнес Алексей, — мы же вчера с ней подружились, весь вечер целовались, я ее изо рта кормил!

«Вообще-то да, — решил Павел, — не такой же он тупой, чтобы забыть того, с кем вчера любезничал». И начал открывать дверь.

— Клепа, Клепа, — стал звать Алексей продолжавшего рычать пса.

Как только дверь открылась, Клепа рванулся с места и в прыжке открыл свою огромную пасть. Алексей только успел закрыться правой рукой, как пес вцепился ему в предплечье, повиснув, и, продолжая рычать, начал рвать материю куртки.

Павел схватил своего воспитанника за тело и едва оторвал от приятеля. Отнес в комнату и запер.

Вернувшись, он увидел, что Алексей завернул рукав куртки и рассматривает небольшие раны на руке, из которых слегка сочится кровь.

— Ничего себе, подружились, — сказал Павел, — дай я тебе забинтую.

Он направился в ванную за аптечкой.

— Паспорт не забудь! — крикнул ему вдогонку Алексей.

Зайдя в комнату за паспортом, Павел пристыдил Клепу:

— И не стыдно тебе? Вчера целовался с Алексеем, а сегодня что творишь?

Клепа сидел на своем месте, насупившись, отведя глаза в сторону, и никак не отреагировал на укор хозяина.

Перебинтовав руку однокашника, Павел отдал паспорт и проводил его на улицу. Обниматься не стали — Алексей торопился.

Вернувшись к себе, Павел сел на диван и задумался. Клепа приподнял голову, а затем неторопливо встал и, подойдя к хозяину, сел рядом, уставившись своими черными выпуклыми глазами прямо Павлу в лицо.

— Я тебя понимаю, — сказал Павел, чувствуя преданный взгляд пса, полной любви, — не наш он человек теперь! Вчера был наш, а сегодня уже не наш!

Клепа поднялся на задние лапы и, потянувшись к Павлу, лизнул того в лицо, словно в благодарность за понимание.

Наступившей зимой соседка Антонина Ивановна решила навестить свою младшую сестру Веру, проживающую в Приозерском районе Ленинградской области, и загостилась там.

А через пару месяцев приехала ее сестра, как две капли воды похожая на свою родственницу. Передала Павлу ключи от квартиры и стала наводить в комнате сестры порядок, собирать вещи. Оказалось, что Антонина Ивановна, совершая вечернюю прогулку, поскользнулась на гололеде и сломала шейку бедра. В районной больнице случилось осложнение и, недолго мучаясь, она скончалась. Похоронили ее в деревне, где она и родилась.

Эта новость была для Павла столь неожиданной, что он целый день ни с кем не разговаривал, словно был в трауре по соседке. Подумал, что совершенно не знал человека, с которым прожил бок о бок около десяти лет. Она ничего не рассказывала о себе, а он не спрашивал. Да и что у них было общего? Только кухня, да места общего пользования. Она помогала по хозяйству, он ей чинил мебель и заклеивал на зиму окна. Не было у них откровенных разговоров. Не делились своими переживаниями и мечтами. Жили, стараясь не влезать друг другу в душу. А правильно ли это было? Что теперь он может сказать об Антонине Ивановне? Только то, что была хорошей соседкой. Однажды почувствовала любовь к собакам и пронесла ее до конца жизни.

Живешь с человеком и совершенно не знаешь, что было у него в прошлом, о чем он думает, о чем мечтает. Живешь единым днем, не загадывая ничего на будущее. А может, так и надо, стараться быть здесь и сейчас? Ценить то, что у тебя в руках и рядом с тобой?

На вопросы сослуживцев Павел отвечал, что дальнюю родственницу похоронил. Да так, наверное, оно и было. Придя вечером с работы, помог Вере Ивановне собрать необходимые вещи и отвезти на вокзал. Соседская комната опустела.

Через неделю пришел незнакомый мужчина кавказской национальности, худощавый, с усами и в большой клетчатой кепке. Оказалось, начальник жилконторы. Сказал, что раз у Павла семьи нет, будут подселять нуждающихся.

Уже на следующий день у входа в квартиру стояла пара загорелых парней в таких же кепках. Осмотрев соседскую комнату, пощелкали языками, оживленно затараторили на своем и, ничего не сказав, ушли.