— Пока нет. Взял напрокат, — ответил Саша и вновь перехватил внимательный взгляд отца. — Что-то не так? — негромко, чтобы не слышали дети, идущие за ними, поинтересовался он.

— Саша, не обижайся, но твой внешний вид бросается в глаза.

— Так получилось, — сказал Денин. — Мать позвонила утром, а у меня все белье в стирке. Пришлось надеть то, что было.

Отец кивнул с понятливым видом, но Александр знал, что он едва ли поверил ему.

Еще бы. Его папаня далеко не дурак, знает родного сыночка как облупленного. Это матери можно с проникновенным видом вешать макаронные изделия на уши, и она проглотит любую чушь. С отцом же такое не прокатывает.

Они сели в машину, и Саша повернул ключ зажигания. Малыши не без труда втащили в салон воздушные шарики. Они тут же принялись делить территорию, обсуждая при этом плюсы и минусы автомобиля.

— Постой. Как ты собираешься везти детей без специальных кресел? — вдруг спохватился отец.

— Все в порядке. Менты не увидят, окна тонированы.

— При чем тут окна?

— Ты сомневаешься во мне?

Отец растерянно замолчал и нервно пригладил седые волосы. Он не понимал логику сына. По всему выходило, что Сашу волновала возможная встреча с гаишниками, а не безопасность детей. Абсурд. Или таково мировоззрение современного поколения?

— У тебя и ремень не работает, — сказал он, тщетно пытаясь пристегнуться, но сын, похоже, уже вообще не слушал его. — Ладно, — сдался Валерий Викторович.

В конце концов, может, он и в самом деле зря волнуется?.. Да и не хотелось ему ругаться в такой прекрасный день.

— Только не гони быстро. Если что, выпутывайся сам. Штраф я не буду за тебя платить.

Денин ухмыльнулся. Отец не видел лица сына в этот момент. Иначе ему стало бы не по себе от злобной улыбки, растянувшейся на физиономии Александра.

«Выпутывайся сам».

Денин подумал, что эту фразу он уже где-то слышал.

Ну да. Стасик-уголовничек. Теперь он разобран на запчасти, которые бережно хранятся в подвале.

Он улыбнулся еще шире и утопил педаль газа в полик.

«Я люблю тебя».

Она хотела плакать, вспоминая эти слова. Нет, рыдать. Но не могла.

Глаз нет. Слез нет.

Все, что можно, это кричать. Выть. Хрипеть. Звать на помощь.

Хотя нет. Денин предусмотрительно заклеил ей рот, так что Таня могла только невнятно мычать. Ее руки были замотаны так основательно, что не сгибались в локтях.

Даже если бы Таня и сумела завопить, то кто бы ее услышал? Судя по всему, она находилась в каком-то частном доме.

Где? У кого? Кто владелец этого неуютного, жуткого жилья? Куда он подевался? Здесь не было никого, кроме Александра и этого мерзавца, надругавшегося над ней вчера.

Впрочем, вчерашний гость, которого убил Денин, что-то говорил про Игоря. Таня помнила, что у Саши имелся приятель с таким именем. Возможно, они у него дома? Эх, если бы можно было добраться до телефона!

«Скоро все закончится».

Эта фраза Саши прокатилась по ее сознанию с таким грохотом, словно с лестницы свалился ящик, набитый булыжниками.

«Что закончится? Когда и для кого? Допустим, моя сестра и Дорел приедут в Россию. Они знают телефон Александра. По идее, установить и найти этого психа не должно составить труда. Вот только будут ли заниматься этим сотрудники полиции? Не исключено, если, конечно, Дорел предложит им какие-то деньги, — уныло подумала Татьяна. — Что я такого натворила, раз Господь столь жестоко наказывает меня?

Денин превращается в монстра. У него серьезные проблемы с психикой. Как же я раньше не заметила в нем эти отклонения? Черт побери, а ведь в какой-то момент я даже мечтала выйти за него замуж! Пусть и по расчету, но тем не менее. Он ведь действительно когда-то нравился мне».

Невыносимо болела шея, края железного ошейника не давали ране затянуться и покрыться заживляющей корочкой. Куски ваты, которые засунул под ошейник Денин, в скором времени вывалились оттуда, и к шее женщины жадно слетались мухи. Ко всему прочему болела рука, на которой она пыталась перегрызть вену.

«Жаль, что я не умерла», — подумала Татьяна.

«Это я попросил, чтобы вас с Леонидом забрали в тот самый сарай», — вспомнила она слова Саши, и ей стало страшно.

Бедняжка до сих пор отказывалась верить, что весь тот ужас был организован Александром. Она хныкала, мычала, безостановочно елозила по матрасу, покрытому кровавой коркой. Жуткая вонь, забившая крохотное помещение, вызывала у нее головокружение и тошноту.

Женщина вытянула вверх руки, нащупала край своего ложа, немного подтянулась. После этого Таня повернулась на бок и попыталась встать. Сделать это ей не удалось, и она неуклюже завалилась обратно на матрас. Это движение вызвало новую вспышку боли в шее, и пленница застонала.

Спустя какое-то время Ковалева собралась с силами и вновь встала на колени. Она начала судорожно ощупывать матрас и пол, все, куда только могла дотянуться. Хоть какой-нибудь жалкий осколок стекла, ржавый гвоздик. Найти бы это!.. Пожалуйста.

Тщетно.

Звеня цепью, пленница передвинулась чуть дальше. Ее онемевшие пальцы приподняли край матраса, черствого от засохшей крови, ощупали пол. Таня засадила в безымянный палец занозу и оставила эти бесплодные попытки.

Похоже, она здесь умрет. Сдохнет как собака с переломанным хребтом. Грязная, дурно пахнущая, всеми брошенная псина.

Татьяна стиснула зубы. Палец, в котором сидела заноза, ныл, как больной зуб. Женщина с трудом переместилась вбок, ближе к стене, почувствовала, как ее несчастные руки уткнулись в плинтус. Она провела подушечками пальцев по шероховатому дереву, вновь коснулась ненавистного матраса и внезапно застыла, боясь поверить в свои ощущения.

Что это?

Некоторое время они ехали молча. Точнее сказать, молчали взрослые. Рома и Даша болтали без умолку, и Денин невольно позавидовал малышам. Блин, ему бы их проблемы. У Ромки на велосипеде цепь соскочила, а Даша жаловалась, что у ее любимой куклы потерялась расческа. Во как!.. Это вам не дульки воробьям в форточку крутить.

— Как тебе живется в новом жилище? — поинтересовался отец.

Саша обратил внимание, что тот испытывал странную неловкость в общении с ним.

— Нормально, — обронил он.

— Мы с мамой хотели бы взглянуть на твою комнату. Не возражаешь? — вдруг спросил Валерий Викторович, и Александр сдвинул брови.

Какого хрена им от него нужно?

«Комната, парень. Твоя комната», — проговорил поганый внутренний голос.

«Она уже не моя», — ответил ему Саша.

— Там нечего смотреть, ремонт нужно делать, — как можно равнодушнее проговорил он.