Накануне состоялся тяжелый разговор. Мартин пришел к отелю, где Яна жила вместе с Клавдией Ильиничной, и вытащил ее в бар к барной стойке.

– Меня не надо больше охранять, всех злодеев обезвредили, – сразу же заявила она ему.

– Зачем ты так… Ты же знаешь, что я все время хочу быть с тобой. Я слышал, что ты согласилась подрабатывать в центре? Так это здорово, мы будем чаще видеться, – обволакивал он ее томным взглядом.

– Я еще не дала согласия. Понимаю, откуда ветер дует. Спелись? – усмехнулась она.

– Карл – отличный мужик. Но то, что я съездил ему… я не жалею. Давно хотел. Он действительно страдает.

– А вы вместе кружок откройте по страданиям по Яне Цветковой.

– Интересный ты человек. Меня тебе не жалко, зато орхидею, что может убить любого, мы спасаем, – отметил Мартин.

– Она – растение, у нее мозгов нет, а у людей… В общем, они должны сами отвечать за свои поступки, – парировала Яна.

– Я бы тоже хотел стать растением для тебя. Ты посадила бы меня в горшочек, поливала бы водичкой…

– Я?! Да у меня выживают только бумажные цветы, потому что поливать забываю. Прихотливую орхидею я пристроила в надежные руки. Она не предавала меня.

– Яна! Ну сколько ты еще будешь меня наказывать? Я хочу сделать тебе предложение. Стань моей женой, – вдруг сказал он ей.

Яна замерла и так пристально уставилась в его лицо, словно не досчиталась там нескольких веснушек. И впору было вызывать полицию для расследования пропажи или кражи.

– Интересно… Я так этого хотела и ждала. Нам всё время что-то мешало. А сейчас случилось самое страшное. Держись! Я отвечу тебе – нет.

– Почему? Ты не могла так вот просто разлюбить меня, хоть я и наломал дров. – Мартин был просто в отчаянии.

– Я не разлюбила и не разлюблю. Просто мы потеряли самое главное, что должно быть в паре, – доверие. Без этого никак. Как ты мог подумать, что я тебе изменила?

– Трудно было не поверить. Я же видел собственными глазами! А что я должен был подумать?

– Что угодно, только не это, – упрямилась Яна. – А мне теперь к чему готовиться? Что при каждой ссоре ты будешь укрываться в своем клубе в компании полуголых девиц, а наутро смотреть на меня щенячьими глазами, просить прощения и говорить, что не помнишь, было у тебя что-то или нет? Я не о такой жизни мечтала.

– Ты же знаешь, Яна. Я никогда так не делал и не сделаю больше. Я не знаю, что на меня нашло. Феромоны твоего «дьявольского копытца» отравили и меня.

– Если бы это было так… Я отказываю тебе, Мартин.

– Яна, скажи, что хотя бы подумаешь. Спасибо за новогодний подарок.

– Не сверни на нем шею, – встала она с высокого стула. – Я устала, пойду спать.

– Тебе всё же не безразлично, что будет со мной? – На Мартина жалко было смотреть.

– Дурак ты… – она приподнялась на мысочках, так как вышла к Мартину не на шпильках, а в тапочках, и сразу же стала много ниже, и поцеловала его в щеку. – Береги себя и свою шею. Она тебе скоро пригодится.

Яна резко развернулась и побежала, пряча слезы.

Суета Московского вокзала была похожа на муравейник – люди метались во все стороны, что-то волокли, тащили огромные тюки, дети плакали, носильщики кричали: «Поберегись!» Всю эту кутерьму заглушал голос объявлений, смысл которых было невозможно из-за гвалта уловить.

Яна с Олегом Адольфовичем заняли свои места в «Сапсане». Поезд тронулся.

– А поезд, действительно, быстрый, – припал к окошку Олег Адольфович.

– Ты бы не смотрел так. Голова закружится, – предостерегла Яна.

– А тут пиво разносят?

– Тут кофе и чай разносят, – с определенной интонацией произнесла Яна. – И пьяниц по кочкам тоже.

Олег Адольфович затих.

– О чем думаешь? – спросила его Цветкова минут через десять.

– Я страдаю.

– Да ты что! И о чем же, позволь поинтересоваться?

– Такой город… архитектура, Нева…Новый год… А я сейчас и вспомнить ничего не могу. Ничего я не видел, – посетовал Олег Адольфович.

– Пить надо меньше. Ты чего, как с цепи сорвался?

– У меня бывает. Когда вдруг возникает возможность расслабиться. Ты не волнуйся, я приду в себя. Спасибо, я понимаю, что ты позаботилась обо мне. Ты бы еще осталась в Питере, да? У тебя там Мартин, любовь-морковь…

– Морковь в супе. Не всё так просто, дорогой.

– Вы не помирились?

– Ой, Олег… Тут такой сюжет, круче поросячьего хвоста. В тот момент, когда он еще не знал правду, Мартин совершил опрометчивый поступок.

– Изменил? – догадался Олег Адольфович.

– Напился сильно и изменил, – вздохнула Яна. И, подумав, добавила: – Скотина подлая…

– Тогда не факт, что измена состоялась, раз напился. Это я тебе как врач говорю. Я, конечно, в любовной области не специалист, я опыта имею маловато. Но если он так сильно напился, что даже не помнит… Какой там может быть секс? Ну, ты сама подумай?

– Твоими бы устами… – Яна посмотрела на маленького ребенка, спящего на руках у молодой женщины через проход от них. – Это для вас, мужчин, такие случаи ничего не значат.

– Нет, ну почему не значат? Мартин же признался, что козел, и раскаялся.

– И поэтому я должна его простить? Мужская солидарность. А никто из вас не задумывается, зачем лично мне козел? От него даже молока не получишь. Только навоз.

Олег Адольфович рассмеялся.

– Ты не права. Навоз – тоже продукт. Между прочим, для дачников весьма дефицитный. – Он закатил глаза и мечтательно вздохнул: – Есть части мужского тела, которые могут жить своей жизнью.

– Отдельно от головы? Да ты что? – округлила голубые глаза Яна. – Это как в фильме ужасов? Когда главный орган человеческого тела – мозг, вдруг начинает отказывать и на сцену выходит… Ну, не будем говорить, кто выходит. А бывают умные мужчины?

– Ты хочешь найти инопланетянина? – Олег Адольфович посмотрел на нее с улыбкой. – Ну, это только если в фантастическом фильме. Мне понравился твой Мартин. Он очень хорошо к тебе относится.

– Я это уже оценила. Мозг отключился, и он отпустил меня одну в ночь, в мокрой шубе, а сам в это время целовал другую женщину. А до этого не пускал меня в клуб. – Снова всплыла мерзкая картинка перед глазами Яны. – Я никогда этого не забуду.

– Ты еще человечек такой… Мир воспринимаешь образами, чувствами, совсем не логикой, не расчетом. Тебе трудно будет такое забыть, если это вообще возможно, – согласился Олег Адольфович.

– И что делать?

– Ответ в твоем вопросе, ты всё равно жить без него не можешь и не захочешь. Так зачем копаться в своем подсознании? Зачем мучить себя? Жизнь так коротка. Поверь мне, я столько видел молодых на своем секционном столе, которые и жить-то еще не начали. По сравнению с этим всё остальное какая-то блажь.