Сам же Тибо в полдень был очень далеко от дворца. Он смотрел на великолепный Заячий водопад среди зеленеющего папоротниками рая под безупречно-голубым небом. Вода падала с самой высокой точки острова, обрушивалась на гладь изумрудного водоема и превращалась чуть дальше в жизненно важную для всего королевства реку. В знойный день только и мечтаешь, что о привале в таком вот оазисе с фиолетовыми стрекозами и желтыми бабочками.

– Каждый год в июле весь народ съезжается сюда и прыгает с самого верха, – пояснил Тибо Лисандру. – Да, звучит безумно, но это не так опасно, как кажется. Если ныряющий не напорется на выступ скалы там, вверху, ему ничего не грозит. Внизу вода глубокая. Правда, их потом приходится вылавливать в верховьях реки, иногда из водяных мельниц доставать. Но если дать реке спокойно тебя нести, то можно без труда проплыть полкоролевства.

– Однако сегодня мы едем верхом, сир, – вклинился гнусавый голос Бенуа. – Дорога длинная, а день короткий.

Тибо сделал вид, что не слышит.

– К сожалению, – сказал он Лисандру, – я никогда не мог нырнуть вместе со всеми. Члены королевской семьи не имеют права ломать себе шею. Мы с Жакаром всегда хотели прыгнуть, но тогда Альберик вычеркнул бы нас из наследников трона.

– Значит, у вас с братом есть что-то общее, сир.

– Выходит, что так.

Раз уж они здесь оказались, почему бы не задержаться немного? Не достать припасы и не устроить привал? Так они и поступили. Покончив с едой, Тибо посчитал, что нельзя садиться в седло с набитым желудком. Все развлекались на свой лад, кроме Бенуа, который никогда не развлекался.

Брюно, зайдя в реку по пояс, поразил всех, поймав голыми руками форель, как это делают медведи. Тибо хотел тоже попробовать, но поскользнулся на камне, и его понесло течением. Овид кинулся в воду его спасать, но Тибо, смеясь, уже вылез на другом берегу. Лисандр попросил Бенуа подстраховать его и, держась за длинную палку, осторожно зашел в бурный поток. Лисандр боялся воды (и стыдился этого), но буквально умирал от жары. Потом все обсыхали на серповидной полоске черного песка, рассказывая друг другу невероятные истории про прыжки со скалы, пока веснушчатая кожа Бенуа обгорала на солнце.

Он-то и заметил на горизонте облачко. Все над ним смеялись: крохотный клочок ваты безобидно белел в синеве неба. Дождя не было уже целых два месяца, так с чего бы взяться ливню именно сейчас, когда они решили немного отдохнуть на свежем воздухе? Внутри у Бенуа все клокотало. «Ужасное легкомыслие, – думал он. – Посмотрим, как они посмеются, когда буря застанет нас на гребне Френеля».

– Бури не будет, – внезапно бросил Брюно.

– Эгей, стражник! Ты что, мысли мои слышишь?

– Я слышу мысли животных, – неопределенно сказал Брюно.

Задетый за живое Бенуа направился к своей лошади, надеясь, что остальные последуют его примеру. Мать всегда говорила, что он похож на хорька, но это еще не делает его животным. К тому же он не зря беспокоился: когда они ступили на вьющуюся вверх по склону тропу, ведущую к гребню, клочков ваты прибавилось. А когда подъехали к вершине, клочки слились и грозно нависли плотным, низким потолком. Мало этого: зной поднял с Северного моря липкий густой туман. Туман снизу, облака сверху… Френельский гребень утонул в молоке.

– Не зря я предупреждал насчет бури, – наставительно заметил Бенуа.

– Это не буря, – поправил его Брюно. – Ветра нет и в помине.

– Что будем делать, сир? – спросил Овид.

– Выбора у нас нет, – ответил Тибо. – Едем вперед.

Они двинулись цепочкой по узкой тропинке, между обрывом и крутым склоном. Достигнув облаков, ехали уже не разбирая дороги. Никто не был в восторге, но Эпиналь совсем бесновался от страха. Он ржал, бил копытом, и Лисандр двумя руками цеплялся за гриву, чтобы не вылететь из седла. Тибо, возглавлявший цепочку, понял, что ехать дальше – самоубийство. Лисандр сверзится в морскую пучину, и остальные за ним следом.

– Разворачиваемся! – скомандовал он.

– То есть как разворачиваемся? Как вы себе это представляете, сир?! – вскипел Бенуа, замыкавший цепочку.

– Двигаться дальше слишком рискованно, спускаемся!

– Но на Френельском гребне нельзя разворачиваться, все знают, никто никогда не развора…

Слуга кричал, чтобы его было слышно, и размахивал руками, красными, как сигнальные флаги. Даже в тумане он напоминал рака.

– Довольно, Бенуа! – крикнул Тибо, обернувшись.

– А как же ужин сир?

– Обойдемся!

– Не доедем до Френеля – не будет ночлега, сир! Ни умыться, ни поесть, ни укрыться…

– Разобьем лагерь.

– Но, сир, у нас нет ни палаток, ни ковров, ни поду…

– У нас есть пещера. Просторная.

Тибо упомянул Френельскую пещеру как нечто само собой разумеющееся, однако самого его при этой мысли пробил холодный пот. На его взгляд, пещера была самым жутким местом во всем королевстве, не считая (возможно) Гиблого леса. Ни разу он не входил в нее без страха в ней же и сгинуть.

– А, ну да, – подтвердил Овид. – Тут совсем близко. Нужно только спуститься и свернуть налево.

– Направо, – поправил его Тибо.

С Бенуа было довольно.

– Направо, налево, да почем нам вообще знать, где эта ваша просторная пещера?! Си-и-ир!

– Спокойнее, Бенуа. Подумай о Манфреде.

– Но мы же не видим ничего-приничего-приничегошеньки…

– Ты замыкаешь цепочку, тебе спускаться первым. Живо.

Бенуа неохотно подчинился. И если он смог повернуть, то лишь благодаря уму своего коня. Брюно с Овидом, будучи хорошими наездниками, повернули следом без приключений. Настал черед Лисандра, который изо всех сил боролся с Эпиналем, чтобы тот не рванул вперед. Конь, прижав уши, грыз удила и копытами выбивал из тропинки комья земли, швыряя их в море. На какой-то миг у Тибо в глазах все заволокло: ему вспомнилось, как брыкался конь, как сбросил его на устланную пеплом поляну посреди леса. Остальное – медальон, боль в голове, пылающий шрам – уже готово было явиться следом, но тут голос Брюно вытащил его из забытья:

– Спокойно, Эпиналь. – Укротитель медведей вернулся к ним пешком и теперь, крайне осторожно, подступал к коню. – Спокойно. Спроси его, что он хочет, Лисандр. Положи ему руку на голову.

Лисандр почувствовал, как дрожит под ладонью кожа животного, и сам удивился, когда получил ответ.

– Он боится, что я упаду…

Эпиналь тоже заново проживал случившееся в Гиблом лесу. Тогда он брыкался. И потерял своего седока. Теперь он боялся, что все повторится. Тибо хотел его успокоить.

– Лисандр, скажи ему, что все в порядке.

– Все в порядке, – прошептал Лисандр на ухо коню, и тот будто и правда присмирел.