другие. Матушка Граймс, старуха, жившая на землях поместья, готовила для дядюшки травяные настои. Одни слуги называли ее знахаркой, другие ведьмой. Снадобья немного облегчали боль, но от них видения усиливались.

Кэт молилась, чтобы господина Хэксби не постигла та же судьба. Даже не ради него самого, а ради себя. Кэт отчаянно в нем нуждалась. Только бы он не разболелся окончательно и не умер!

В понедельник мальчик, приносивший молоко, рассказал, что подмастерья на Флит-стрит складывают большой костер на пустыре, образовавшемся после Пожара на Харп-лейн — это улица к востоку от Феттер-лейн. Наступил день Порохового заговора — праздника в память о том, как больше пятидесяти лет назад католикам не удалось взорвать короля и парламент.

Подмастерья сделали чучело, изображавшее вавилонскую блудницу, и нарядили его в одежды папы римского, не забыли и про его тройную корону — тиару, и про ключи святого Петра. Джон упросил госпожу Ноксон после ужина отпустить слуг на часок: такое зрелище надо увидеть своими глазами.

— Ты ведь хочешь пойти, правда, Джейн? — Залившись краской, он поглядел на Кэт телячьими глазами. — Такое не каждый день увидишь. Там, наверное, будет ярмарка и представление. Весь город соберется.

— Я тоже хочу пойти, — вставила Марджери.

— Идите, если вам охота, — произнесла госпожа Ноксон. — Но сначала уберите со стола и наведите на кухне порядок, и чтобы через час были дома.

В понедельник утром господину Хэксби стало хуже. Он послал за госпожой Ноксон, и хозяйка поднялась к нему. Кэт подумала — что, если ему нужно позвать врача или хотя бы сделать кровопускание? Но, выйдя из комнаты чертежника десять минут спустя, госпожа Ноксон велела Кэт идти к господину Хэксби и помогать ему с работой все утро, а если понадобится, то и днем. Госпожа Ноксон, казалось, не возражала, хотя обязанности Кэт пришлось переложить на остальных. Девушка заподозрила, что господин Хэксби щедро заплатил хозяйке.

Кэт обнаружила, что чертежник встал с постели: он сидел в кресле с подлокотниками. Однако одет он был в халат и комнатные туфли, а его лицо выглядело еще изможденнее, чем обычно. Иссохшая кожа шелушилась, и ее чешуйки, будто снежинки, лежали на зеленых плечах халата.

— Я нездоров, Джейн, — пояснил Хэксби, хотя в этом не было необходимости. Его правая рука задергалась сама собой, и он левой прижал ее к колену. — Я попросил госпожу Ноксон разрешить вам помогать мне. Пожалуйста, принесите бумагу со стола. Верхний лист.

Кэт подала ему грубый набросок фасада, который она уже видела. Пропорциями здание напоминало Банкетный дом Уайтхолла, только гораздо меньше. Набросок был небрежно выполнен карандашом, однако Кэт ясно увидела замысел архитектора. Снизу чернилами были написаны основные размеры.

— К вечеру чертеж нужно выполнить на чистовую, — произнес господин Хэксби. — Справитесь?

— Да, сэр.

Кэт говорила тихо и не поднимала головы, однако ее охватило оживление.

— Садитесь вот за тот стол, а я буду наблюдать за вашей работой. Первым делом нанесите размеры, сначала чертите линии карандашом и только потом беритесь за чернила. Работайте как можно аккуратнее, чертеж будет смотреть клиент.

— Клиент, сэр?

— Это для колледжа в Кембридже. Пока мы лишь предлагаем свой проект, а получим ли заказ — неизвестно. Перед вами боковой фасад новой часовни.

— Ее спроектировал доктор Рен? — предположила Кэт.

Господин Хэксби фыркнул, и у него на щеках проступили красные пятна.

— Точнее будет сказать, что мы с ним вместе работаем над проектом.

Кэт сделала книксен и стала устраиваться за столом, украдкой поглядывая на господина Хэксби. Тот откинулся на спинку кресла и потер лоб, отчего ему на грудь обрушился новый снегопад. Мускул у него на щеке дернулся. Через некоторое время Хэксби с трудом встал и нетвердой шаркающей походкой побрел в уборную. Долго было тихо, а потом Кэт услышала, как он справляет нужду.

Вернувшись, Хэксби поглядел на то, что она успела сделать, и, похоже, остался доволен. Кэт продолжила, а чертежник взял потертый том и положил его на подлокотник своего кресла. Казалось, Хэксби читал, однако страницы он переворачивал редко. Когда Кэт понадобилось наточить карандаш, она пошла за перочинным ножом и на ходу заглянула в книгу. Девушка ничуть не удивилась, увидев, что он изучает трактат Витрувия «Десять книг об архитектуре», любимую книгу тетушки Эйр. Добрый знак.

«Firmitas, utilitas, venustas», — вспомнила Кэт. Здания должны быть как гнезда птиц или ульи пчел.

Утро получилось весьма приятным. Кэт была погружена в работу, отвлекавшую ее и от тревог, и от забот. Все отступило, кроме шороха карандаша, дыхания господина Хэксби и плана на столе, принимавшего все более четкие очертания.

Когда пришло время обеда, чертежник велел Кэт спуститься вниз и принести ему поднос.

— После этого можете пообедать сами, а потом снова возьмемся за работу.

— Сэр, — произнесла Кэт, освобождая на столе место для подноса, — а на карнизе не слишком много резьбы?

— Что вы сказали? — сердито переспросил Хэксби. Поднявшись со стула, он взглянул на проект. — Вы-то что в этом понимаете?

Набираясь храбрости, Кэт сделала глубокий вдох:

— Сэр, вы сказали, что на пилястрах между пролетами будут коринфские капители. Но что, если резьба на карнизе будет от них отвлекать, делая общее впечатление сумбурным?

Хэксби уставился на чертеж и сосредоточенно нахмурился.

— Да, — наконец произнес он. — Откровенно говоря, по поводу резьбы я тоже сомневаюсь. Надо будет обсудить декор карниза с доктором Реном. — Хэксби искоса взглянул на Кэтрин. — В любом случае собирался поднять этот вопрос.

— Да, сэр. Прошу прощения.

— Однако у вас верный глаз, Джейн, а это бесценное качество.

Хэксби отпустил Кэтрин, и девушка слетела вниз по лестнице, как на крыльях: такой счастливой она не была с тех давних времен, когда жила в Колдридже.

Часы били девять: колокольный перезвон продолжался добрых несколько минут.

Трое слуг шагали к Стрэнду. Джон нес фонарь и палку со стальным наконечником. Во время народных гуляний многие расходятся не на шутку, да и про обычные опасности вечернего города забывать не следует. Марджери шла рядом с Джоном, а Кэт — между Марджери и стеной.

— Маловато народу, — заметила Марджери, когда они добрались до Стрэнда.

Никто не ответил. Однако Марджери верно заметила. Улицу трудно было назвать пустой: как всегда, собрались праздные гуляки, да и в некоторых лавках еще не закрыли ставни. Кареты и повозки ездили туда-сюда, время от времени появлялись всадники. Но Кэт ожидала увидеть огромную толпу и проникнуться оживлением и радостным предвкушением, всегда царящим на праздничных