— Куда? — испугалась Липочка.

— Не знаю, но прошу вас, заберите из камеры хранения моивещи. Номер ячейки я вам дам.

— Вещи-то я заберу, но предупреждаю: только после работы.

— Какой еще работы? — рассердился Роман.

— Вы забыли, я работаю в фирме Сан Саныча, — с гордостьюнапомнила она.

— Черт возьми!

— Вы опять на меня кричите? — повысила голос Липочка, но тутже охнула: — Ох, как болит голова!

Роман ей посочувствовал:

— Да и видочек у вас неважный. Оставайтесь. Куда вы пойдете?

— Надо, надо, — сурово ответила Липочка и скомандовала: —Марш на кухню, я вас покормлю.

— Мне бы лучше опохмелиться, — взмолился Роман.

Жалуясь друг другу, они отправились в кухню. Там мгновенновыяснилось, что опохмеляться нечем — заначку (коньячок) выпил Иван. Обавосприняли эту весть как трагедию. Особенно Роман, чей опыт был по этой частимудрей.

Голодная, терзаемая тошнотой и головной болью, Липочкаотправилась в офис Сан Саныча. От глаз Лехи не скрылось ее состояние.

— Что, плохо? — украдкой сочувственно поинтересовался он.

— Хуже не бывает, — призналась Липочка.

Он ей подмигнул:

— Пойдем, полечу пока нет Сан Саныча.

Леха повел Липочку в комнату отдыха шефа, уложил ее надиванчик и поднес приличную порцию водки со словами:

— Мочи до дна.

— Не много ли, — усомнилась Липочка. — Меня и без того мутитстрашно.

— Мочи, — прикрикнул Леха и пояснил: — Знаю, что делаю.

Липочка “замочила” и попыталась подняться с дивана.

— Куда ты?

— Убираться пойду, — промямлила она.

— Лежи, — рассердился он и опять пояснил: — Иначе сблюешь.

Липочка покорилась и прилегла. Она отвела от Лехи глаза и,испытывая мучительное чувство стыда, начала оправдываться:

— Не с радости я пила, с горя. Меня предал самый близкийчеловек.

Леха кивнул с пониманием и мудро констатировал:

— Только близкие и предают. Чужим это недоступно. Тошнит? —сочувственно поинтересовался он.

— От жизни меня тошнит, — призналась Липочка и разрыдалась.— Господи! Какая я невезучая! — приговаривала она. — Есть же счастье у людей,почему я такая горемычная?!

Леха ее успокоил:

— Счастья нет ни у кого. Все здесь маются. Я понял одно:мужчине и женщине, как ни крути, ни в жисть не договориться. Интересы у нихслишком разные. Порознь им ад, а вместе страшный суд. Именно поэтому я большеникогда и не женюсь. Знаешь, что такое оральный секс по-семейному? — вдругспросил он.

Липочка зарделась:

— Конечно знаю.

Леха усмехнулся:

— Знаешь, да не про то. Оральный секс по-семейному — этокогда жена так на тебя орет, что кончаешь уже тогда, когда она умолкает.

— А я на своего мужа никогда не кричала.

— Что ты делала?

— Заботилась о нем, любила, боготворила его, а он меняпредал. Предал!

И Липочка, еще горче залившись слезами, отвернулась ипопросила:

— Уйди.

— Не парься, все образуется, — растерянно и неумелопосочувствовал Леха.

Она ему не ответила. Леха сконфужено крякнул, озадаченнопотоптался на пороге и ушел. Липочка же, наплакавшись, незаметно уснула.Проснулась она внезапно от скрипа двери.

— Там Ада лежит, — раздался непривычно смущенный голос Лехи.

Липочка не решилась открыть глаза.

— А что с ней? — строго поинтересовался Сан Саныч.

— Приболела.

— Приболела?

— Ну типа того, вчера слегонца перебрала. Я опохмелил ее,так она завыла. Слезы, каждая с мой кулак. А теперь вот заснула.

— Да-а? А на пьющую, вроде, не похожа.

Леха вступился:

— Да какой там — пьющая. Горе у баба, тяжело ей живется.Разбудить?

Сан Саныч, подумав, сказал:

— Не надо, она мне не мешает. Пускай спит.

И дверь прикрылась.

Липочка вскочила с дивана, встала на цыпочки, глянула насебя в зеркало, висящее над холодильником и испугалась: “Ну и образина! Волосыдыбом, глаза красные, припухшие, кожа потемнела”.

Она умылась и хотела выйти, но в кабинете шефа зазвонилтелефон. Липочка притормозила и услышала голос Сан Саныча.

— Что? — закричал он. — Адрес Загогулиной? Достал? Ну тымолоток! Записываю! Давай!

И он, записывая, несколько раз повторил за своимсобеседником адрес. Липочка старательно запомнила его и вышла из комнатыотдыха. Она собралась получать нагоняй, но Сан Саныч, увидев ее, расплылся в улыбке:

— А-аа, болящая!

Липочка пропищала:

— Простите.

— Да что — простите, — рассердился он. — Домой отправляйся.Зачем ты мне здесь больная нужна?

— А уборка? — растерялась она.

— Я что, живодер? Короче, учитывая твои заслуги передфирмой, уборка подождет. Не волнуйся, за этот день тебе заплачу, — постановилСан Саныч и нетерпеливо махнул рукой: — Ну все, дивчина, иди, иди домой, немешай. Мне работать надо.

И Липочка пошла, но не домой, а на вокзал, в камеру храненияза вещами Романа. Чемоданы оказались один другого неподъемней. Липочка открылаодин, собираясь забрать только самое необходимое, а остальное в ячейкеоставить. Роясь в наспех уложенных вещах, она нашла связку ключей и решилапроверить нет ли среди них ключа от квартиры Романа.

“Адрес его я теперь знаю, — загораясь нетерпением, подумалаона, — отправлюсь к его загогулине и, если ключ подойдет, поймаю Ваню споличным”.

Зачем ей это было нужно, Липочка не знала. Какая-товнутренняя сила гнала, гнала делать глупости. И Липочка, как истинная женщина,не сопротивлялась, отважно пошла на поводу у этой внутренней силы. Изменивпланы, она спрятала в свою сумочку связку ключей, отправила обратно в ячейкувещи Романа и поехала к Загогулиной.

Самочувствие было ужасное. От смелости принятого решения уЛипочки кружилась голова и темнело в глазах. Но она, еле передвигая ноги,упрямо брела и отыскала-таки дом Загогулиной, надо заметить, элитный дом. В нембыл всего один подъезд, войти в который оказалось совсем нелегко:препятствовали и кодовый замок, и охранник, и консьержка. Липочка с отчаянияпопыталась пристроиться к чинному господину, но он строго поинтересовался: