Бедняга уронил свое тело на стул и долго пребывал взадумчивости, отчаянно охая и вздыхая: “Завтра поговорим, завтра поговорим…”

Вообще-то Желтухин не собирался оставаться до завтра: зашелс женой повидаться да сообщить ей, что уезжает в длительную командировку —Ниночка Загогулина ждет-пождет его, предвкушая сладкую ночь. Но теперь, когда всемье такой беспорядок, ни о какой загогулине не могло быть и речи. Желтухинрешительно придвинул к себе телефон, набрал номер и грустно признался:

— Ниночка, я придти не смогу.

— Что случилось? — всполошилась она.

— Кое-какие неурядицы. Завтра приду и все расскажу.Спокойной ночи.

И не дожидаясь новых вопросов, Желтухин положил трубку. Надуше кошки скребли. Жизнь пошла под откос. Накануне всю ночь просидел подкроватью Глафиры. Сегодня утром поругался с секретаршей-Галочкой. Теперь клянетего, обманщика, Ниночка, а в спальне лежит мертвецки пьяная жена.

Большое хозяйство — большие проблемы.

“Что ж так погано? — гадал Желтухин, потирая мохнатую грудьи рассеянно блуждая взглядом по кухне. — Нервы на взводе. Теперь не усну.Бессонная ночь гарантирована, а водку мою выжрали, черти. Даже нечем себяполечить”.

Тут он вспомнил: “Где-то в заначке был коньяк. Пойду поищу”.

Коньяк нашелся, но для лечения нервов его не хватало. Вовсяком случае, Желтухину так показалось — доза не та. Он снова сосредоточеннообвел глазами кухню и наткнулся на Липочкины пилюли. Вот оно, спасение отдокучливых мыслей. “Сразу две замахнуть и до утра отрубиться”, — решилЖелтухин.

Так и сделал: проглотил две пилюли, лег рядом с Липочкой изахрапел. Липочка, кстати, тоже не молчала: попискивала в пьяном беспамятстве.Из-под кровати доносился и храп Романа. Все спали и все храпели. Даже Пончиковза стеной.

А вот Глаша спать не могла, ее мучила зависть, терзалигорькие думы: “Липке все, а мне алкоголик-Пончиков”. Не выдержав, она позвонилаЖелтухину. С трудом вывалившись из сна, он едва проворочал деревянным языком:

— Алео…

— Ваня, ты что, тоже пьян? — всполошилась Глафира иподумала: “Втроем уже горькую пьют!”

— Нет, я сплю, — отчитался Желтухин.

— А Липа?

— Мертвецки пьяна.

— Спит?

— Как убитая.

— Да-ааа…

И Глафира задумалась. А Желтухин опять провалился в сон. Ноочнулся Роман. Разбуженный телефонным звонком, он ощутил естественное желание ис пьяной храбростью, не таясь, отправился в туалет. Там он приснул в неудобнойпозе, но вскоре, не приходя в себя, решил устроиться с комфортом. Не слишкомосознавая что делает, Роман проследовал в спальню, рухнул в кровать и, ужеспящий, обнял Липочку. Бедняжка во сне страдала, ей не хватала мужского тепла,а потому она с явной охотой отозвалась на ласку Романа…

Их возня разбудила Желтухина. Не пугайтесь, не слишком,слегка. Однако он все же заметил, что в постели кроме него еще двое. “Что яделаю?” — с ужасом подумал Желтухин, в темноте принимая жену за Глафиру, аРомана за Пончикова.

И Желтухин лихорадочно полез под кровать. Какое-то времясердце его бешено колотилось, в голове мелькали шальные мысли: “Зачем здесь я?Зачем?” Телом он порывался вон ползти из квартиры Глафиры — домой! домой! — ноноги-руки уже бездействовали, Желтухин практически был во сне.

Но недолго. Естественная надобность его разбудила и погнализ-под кровати прямиком на унитаз. Вернулся Желтухин на автопилоте и лег(по-привычке) в свою постель. И мгновенно захрапел, уткнувшись лицом в теплуюспинку жены, которая крепко спала, с пьяной нежностью обнимая Романа. Но РоманаЖелтухин уже не заметил, а потому безмятежно спал.

Но совсем не спала Глафира. Она ворочалась в постели,изредка с ненавистью лягая хмельного Пончикова. Тот даром времени не терял, аво сне до краев наполнял стакан, свирепым бурчанием огрызаясь на пинки Глафиры:

— Тише ты, тише, не дай бог расплещу!

— У-у, урод, — выла Глафира. — Дрыхнет, скотина, и все равноводку пьет.

Но она была неправа: Пончиков пил вино. Красное. Дорогое.

Он пьет, а Глафира без дела лежит. И это в то время, когдаза стенкой спит с мертвецки пьяной женой Желтухин. Мучил Глафиру вопрос: кудаони дели Романа?

“Хоть бы Романа, изверги, уступили мне”, — страдая, мечталаГлафира.

Долго ворочалась она. Сон не шел, и пошла сама Глафира. Набалкон. Постояла там, пощупала-пощупала перегородку да ножку через нее иперекинула. Потом — другую и оказалась во владениях четы Желтухиных. Вошла вспальню и охнула. На кровати лежали все трое: в центре Липочка, а по бокам Иванда Роман.

“А-ах, ешкин кот!” — прикусила губу Глафира.

Подумала-подумала она да и легла четвертой. Под бочок кЖелтухину.

Чумной от таблеток Желтухин решил, что это его благовернаяраспалилась и, ни секунды не медля, добросовестно отдал свой супружеский долг.

Отлично отдал: разожженная, истошно кричала Глафира.Разумеется, от удовольствия.

Но она разбудила Романа. От крика ее тот очнулся, обнаружилсебя в постели и мгновенно испытал страшный шок. Он Глафиру принял за Липочку,пришел в ужас, запаниковал и полез под кровать. Полез, даже не задаваясьвопросом кого он, в таком случае, в руках держал, если Липочка стонет вобъятиях мужа. Впрочем, уже под кроватью в его чумную голову пришел этотвопрос, и Роман, погружаясь в беспамятство, тут же на него и ответил: держалсвою Загогулину.

Однако, покончив с Желтухиным, Глафира не успокоилась:решила приняться и за Романа. Оставив угасшего любовника храпеть на кровати,она рьяно отправилась под кровать, соблазнять мнимого любовника подруги. Когдаее ненасытное тело пылко навалилось на пьяного Романа, он не ударил в грязьлицом. Очень по-мужски среагировал: сгреб чертовку в охапку и, поскольку заснулс мыслью о жене, то, не просыпаясь, и отдал свой супружеский долг Глафире.

“Вот так-то!” — вдвойне удовлетворенная, восторжествовалаона и вернулась к Желтухину за третьей порцией.

На этот раз, обессиленный пилюлями и истощенный ЗагогулинойЖелтухин кое-как исполнил свой супружеский долг. Разочарованная Глафира решиладать любовнику шанс и, дождавшись утра, все повторить снова. Она прилегла кнему под бочок да и задремала. На супружеской кровати снова лежали трое, но наэтот раз с двух сторон был зажат Желтухин: с одной — Олимпиадой, с другой —Глафирой.

На исходе ночи Липочка постепенно начала от пьянкиочухиваться. Тело ее наконец ощутило рядом лежащее тело, а разум подсказал, чтоэто мерзавец Иван.