отдельных случаев). Опять же, он показал им, что можно грабить евреев, отнимать их собственность и продавать их в рабство, если они не могут выполнить предъявленных им требований. И снова, ему следует приписать разрушение многих общин французскими наемниками, которые подражали его солдатам, английскими наемниками, шедшими по стопам французов, и, как следствие, мы должны отнести на его счет последовавшее за этим широкомасштабное крещение. Но важнее всего было то, что его яростная агитация и сопровождающие ее массовые акты насилия сделали ненависть к евреям, как бы сильна она ни была, ещё сильнее и раздули ее до небывалых размеров. И хотя, став королем, он кардинально изменил свое отношение к евреям, сделанного уже он вернуть не мог.

Но как бы велико ни было влияние этих факторов на положение испанских евреев, оно не могло сравниться по эффективности и размаху с внутренним развитием событий в кастильских городах, которые прилагали тогда энергичные усилия к тому, чтобы сохранить свои позиции влияния, при том что уровень жизни их жителей резко снизился. Мы уже касались интересов городов и мотивов, которые привели их христианское население к враждебным действиям против евреев. В следующей главе мы поговорим о влиянии, оказанном национальными бедствиями на это население и, как следствие, на положение еврейских общин в испанских королевствах.

Глава III

Эпоха крещений

1391–1417

Ни один из народных взрывов против евреев в Средние века не нанес еврейскому народу таких потрясших его потерь, как испанские погромы 1391 г. Конечно, количество еврейских жертв в Рейнской земле во время Первого крестового похода (1096) или в Германии во время «черной смерти» (1348) было в пропорции к еврейскому населению большим, чем потери евреев Испании в 1391 г. Но если мы примем во внимание число евреев, которые оставили иудаизм вследствие угрозы новых погромов, потери испанских евреев в 1391 г. значительно превзошли то, что претерпело еврейство где бы то ни было в результате нападений толпы. За два-три года после 1391 г. испанская еврейская община, самая большая в мире, уменьшилась примерно на треть — и в географическом, и в численном отношении. Это было самой большой катастрофой, постигшей европейское еврейство до тех пор.

Как и ранние нападения толпы на евреев, народные возмущения 1391 г. явились результатом долгого и прогрессирующего обострения еврейского вопроса. Но, как и все подобные взрывы, они бы не могли произойти, если бы уровень народной нетерпимости не поднялся до крайних пределов из-за социальных и экономических бед, последовавших за национальным несчастьем. Действительно, волнения 1391 г. пришли после серии бедствий, обрушившихся на Испанию начиная с 1348 г. Как мы хорошо знаем, и Кастилия, и Арагон серьезно пострадали от «черной смерти». Вскоре они ввязались в кровопролитную десятилетнюю войну друг с другом, и оба королевства оказались втянутыми в жуткий конфликт, ставший известным под названием «Гражданская война в Кастилии 1366–1369 гг.». Вскоре Кастилия добавила себе проблем, вторгшись в Португалию, которую она хотела аннексировать. Но преждевременная попытка закончилась провалом (поражение при Альжубарроте, 1385 г.), которому сопутствовала еще одна устрашающая эпидемия, принесшая смерть трети населения Андалусии. Наконец, после смерти Хуана I в 1390 г. управление королевством было поделено между несколькими регентами, которые очень быстро потеряли контроль над ситуацией. И тогда вспыхнули волнения 1391 г.

Эти события, тем не менее, только содействовали вспышкам насилия, но не были их главной, глубинной причиной. Как на Западе, так и на Востоке основным мотивом оказалось возвышение, при королевской поддержке, чужеродного беззащитного меньшинства над массами большинства, чье постоянное отвращение к этому меньшинству перешло в яростную враждебность. В цивилизованных обществах такая враждебность для того, чтобы перейти в действие, нуждается в идеологии — или, проще, в «моральном оправдании», которое было здесь предоставлено клеветой на евреев, выпестованной в течение пяти столетий на Востоке и достигшей своего апогея в доктрине богоубийства. Богоубийство означает осуждение еврея, и это приговор, который массы поняли, усвоили и приняли всей душой, потому что он отвечал их сокровенным чаяниям. Они, однако, несмотря на объяснения Церкви, не поняли, почему христианство запрещает им убивать евреев, грабить их и вообще нарушать их «естественные права». Следовательно, когда страх перед наказанием больше не сдерживал их, они плюнули на все запрещения. Таким образом, война обрушилась на испанское еврейство как на убийц Христа.

Как и все крупнейшие события в истории человечества, несчастья, выпавшие на долю евреев в Средние века, явились результатом взаимодействия социальных условий и деяний определенных лиц в одно и то же время. Как правило, еврейская историография концентрировалась на раскрытии социальной подоплеки бедствий, но относительно мало обращала внимание на ту роль, которую играли личности в этих событиях. Одной из причин этого была скудность информации, другой же — зачастую недостаточно высокая оценка роли людей, обладавших большим влиянием. Но каковы бы ни были причины, результаты оказались разочаровывающими. Предоставленные нам отчеты напоминают драму, в которой актеры находятся за сценой, а предложенная ими картина еврейской жизни Средневековья не так жива, красочна и всеобъемлюща, как это могло бы быть, если бы ведущим персонам этой жизни было уделено больше внимания. Мы попытаемся уйти от этой традиции. Соответственно, мы детально обрисуем человека, который больше, чем кто бы то ни было в то время, ответственен за войну, объявленную испанскому еврейству — войну, которая после столетия столкновений закончилась установлением испанской инквизиции и изгнанием евреев из испанской земли.

I. Ферран Мартинес

I

Его звали Ферран Мартинес, он был кастильским священником, который никогда не поднялся в церковной иерархии выше средних позиций архидьякона в Эсихе и епархиального судьи севильской церкви[389]. Судя по нашим источникам, он не получил хорошего образования[390] и вполне мог быть весьма низкого происхождения, что, пожалуй, может объяснить тот факт, что он не сумел получить более высокого поста в Церкви. Это также может частично объяснить его тесную связь с низшими классами, его способность двинуть их, вести за собой и контролировать, а также его свирепую ненависть к евреям, возможно перешедшую по наследству от предков-крестьян к потомкам-горожанам.

Так или иначе, архидьякон Эсихи был взращен условиями, преобладавшими в Кастилии и определившими отношение к евреям в этом королевстве в период после «черной смерти». Убежденный антисемит, как и многие люди его поколения, он должен был видеть в короле Энрике II избавителя Кастилии от еврейской заразы. Длительная яростная антиеврейская кампания, которую Энрике вел во время гражданской войны, и неоднократная резня евреев его солдатами, производившаяся, как сообщалось, по его приказу, должны были взлелеять надежду Мартинеса