Выйдя спустя некоторое время, Гарри Вилкокс обнаружил, что она стоит, прислонившись к стене зала суда и сотрясаясь от неудержимой дрожи.

– Не знаю даже, что и сказать, – заговорил он огорченно, пытаясь хоть как-то успокоить Эшли.

– Это не твоя вина, Гарри, – дрожащим голосом ответила она. – Ты сделал все, что можно, учитывая сложившиеся обстоятельства. Откуда тебе было знать, что здесь все подкуплены Холлистерами, кроме нас с тобой?

В этот момент двери распахнулись, появились Холлистеры и направились к ним.

– Я приеду за Робертом в пятницу, ровно в полдень, – холодно изрекла Клаудиа, обращаясь к Эшли. – Позаботьтесь о том, чтобы к этому времени он был готов. Прямо оттуда мы полетим в Нью-Йорк, я не желаю опаздывать в аэропорт.

– Ведьма проклятая… – начала было Эшли, сжав кулаки. Вилкокс схватил ее за руку, опасаясь, что она может ударить свою противницу.

– Поняли наконец, что у вас не было ни малейшего шанса выиграть? – Клаудиа не упустила случая уколоть Эшли, желая извлечь все возможное удовольствие из одержанной победы.

– Я с вами еще не закончила, – с угрозой ответила Эшли.

– Вы, может, и нет. Зато я очень надеюсь, что после нашего отъезда в Нью-Йорк мы никогда больше не увидимся, – отрезала Клаудиа, тем самым ясно давая понять, что ни о каких посещениях Роберта не может быть и речи.

– Нет, я не закончила. Отнюдь нет, – повторила Эшли. – И вы еще горько пожалеете о том, что затеяли все это.

Она резко повернулась и покинула здание суда, провожаемая недоверчивыми взглядами Холлистеров.

– Помни, что я говорила тебе, умница мой. – Эшли стояла на коленях на лазурно-голубом ковре в спальне Роберта, поправляя на мальчике рубашку. – Как бы ни было трудно, можно вытерпеть все, если знаешь, что это временно.

– Что такое… вре… временно? – спросил мальчик. Лицо Роберта покраснело от слез. Он начал плакать вчера вечером, заснул в слезах, и Эшли никак не могла его успокоить.

– Временно? Это означает – не навсегда. На время. – Она и сама изо всех сил старалась не заплакать. – Это означает, что никто не в силах разлучить нас надолго.

– Я вообще не хочу разлучаться с тобой, мамочка. Почему мне нужно ехать с ними? Я их не знаю. Ты говорила, они мои дедушка и бабушка, но я их не знаю.

– Они – отец и мать твоего папочки, – сказала Эшли. – Ты никогда не виделся с ними прежде, потому что они живут слишком далеко отсюда. Но они любят тебя. Это правда. Ты – все, что у них осталось от твоего папы, их сына.

Она ненавидела Бредли и Клаудиу, и все же ни в коем случае нельзя было говорить Роберту правду, пугая ребенка еще больше. Нужно было подготовить его так, чтобы он страдал как можно меньше, пока она не найдет способ отобрать у них мальчика.

– Если они меня любят, зачем так делают? – не унимался он. – Зачем увозят от тебя?

– Мне бы очень хотелось объяснить тебе это, дорогой, но, по правде говоря, я и сама не понимаю. – Эшли пригладила его волосы и заставила себя улыбнуться. – Это ненадолго, вот увидишь.

– Ты не можешь не отпускать меня?

Некоторое время она пристально смотрела на сына. Как объяснить ему, что у нее нет выбора? Может, он думает, что провинился и его так наказывают? Роберту могло прийти в голову все что угодно, ведь он не понимал, не мог понять происходящего. У Эшли просто сердце разрывалось при мысли о том, с каким чувством и в каком настроении она его отсылает.

– Будь у меня возможность, я никогда не отпустила бы тебя. – Эшли вытерла слезы сына носовым платком. – Мне нечего сказать тебе больше. По крайней мере пока.

– Но ты же моя мать! Ты – главная, ты всегда знаешь, что надо делать. – Роберт казался маленьким, испуганным, загнанным в угол зверьком.

Эшли глубоко вздохнула.

– На свете есть люди главнее матерей, которые имеют право даже им указывать, что делать, – слабеющим голосом ответила она. – Иногда, в некоторых обстоятельствах. И это, мой дорогой, один из таких случаев. К несчастью. Они не правы, но я пока бессильна.

– Ты ведь приедешь за мной, правда? – Мальчик смотрел на нее так умоляюще, что на мгновение у Эшли возникло безумное желание схватить его и убежать как можно быстрее и дальше. «Мне наплевать, даже если всю оставшуюся жизнь придется скрываться от закона, – подумала она. – Но для тебя это будет не жизнь, Роберт. Должен существовать лучший способ».

В дверь позвонили, прервав ее мысли.

– Пришли, – печально промолвила Эшли, взяла сына за руку и спустилась по лестнице. За дверью стояли Клаудиа Холлистер и двое полицейских в форме.

– В этом нет нужды, – спокойно сказала Эшли, взглянув на них.

– Позвольте уж мне судить, – возразила Клаудиа. – Я должна обезопасить себя от возможных глупостей с вашей стороны.

– Они напугают Роберта, – настаивала Эшли. – Или вам безразлично?

– Конечно, нет! – вскинулась Клаудиа. – Ладно, это не моя инициатива. Их прислал суд.

– По вашей просьбе, без сомнения… Чемоданы Роберта упакованы. Пусть кто-нибудь поднимется…

– Ни к чему, – оборвала ее Клаудиа. – Дома я куплю ему все новое.

– Его дом здесь! – не выдержала Эшли, однако тут же взяла себя в руки и заговорила тише: – Есть несколько любимых вещей, с которыми ему не хотелось бы расставаться.

Клаудиа некоторое время молча смотрела на невестку, потом кивнула и обратилась к одному из полицейских:

– Не будете ли вы так любезны принести багаж ребенка?

Он кивнул. Эшли показала жестом, что ему нужно подняться по лестнице.

– Первая дверь направо.

Полицейский с двумя чемоданами вернулся очень быстро. Клаудиа попыталась взять Роберта за руку, однако он отпрянул от нее.

– Я не хочу ехать с вами, – упрямо заявил мальчик.

– Тебе придется поехать со мной, – тут же жестко среагировала Клаудиа. – Но не сомневаюсь, как только ты привыкнешь, тебе понравится жить в Нью-Йорке. Я велела привести для тебя в порядок бывшие комнаты твоего отца и…

– Я не хочу ехать с вами! – закричал Роберт, снова вырываясь из ее руки. – Хочу остаться здесь, с мамочкой! – Дрожа, он вцепился в Эшли. – Пожалуйста, не отдавай меня им, мамочка! Пожалуйста!

Взглянув на Клаудиу с неприкрытой ненавистью в глазах, Эшли опустилась на колени перед сыном.

– Это ненадолго, мальчик мой… обещаю, – прошептала она. – Никогда не забывай, как сильно я люблю тебя, даже если временами будет казаться…

Эшли так и подмывало наброситься на злодейку, несмотря на присутствие полицейских, и ее остановило лишь то, что Клаудиа уже крепко держала Роберта за руку. Эшли поцеловала сына на прощание и, стоя в дверях, смотрела, как они усаживаются в автомобиль и отъезжают. Потом закрыла дверь и прислонилась к ней, теперь уже не сдерживая слез. Отчаянное выражение личика сына, вырванного у нее из рук, подействовало на Эшли как выстрел в сердце. Весь мир в одно мгновение рухнул, развалившись на части. Выцарапать этой подлой женщине глаза! Убить их обоих – Клаудиу и ее всесильного мужа, убить своими руками!