— Работы полно, — оправдывалась я, пробираясь к калитке.

Оказавшись в своем «Фольксвагене» на шоссе, ведущем в город, я свободно вздохнула. Теперь с чистой совестью можно было отдать икону в музей, что я и сделала на следующий день. Передала я икону от имени Кострюка. Пускай старик порадуется в тюрьме в своей VIP-камере, узнав из газет о собственной беспримерной щедрости, подумала я. Мне-то слава ни к чему.