Тетя Мила затаила дыхание, ожидании ответа, я же нахмурилась, гадая, что же Кузнецова наплетет по этому поводу. Единственный правильный ответ — не открывать бандиту дверь.

— Главное — сохранять спокойствие, — невозмутимо сказала Ольга, улыбаясь в камеру голливудской улыбкой, — не надо сопротивляться, угрожать, оскорблять преступника, но до определенного момента. Надо дождаться, пока у вас появится какое-нибудь преимущество, и действовать, ведь рано ли поздно бдительность преступника ослабнет.

— Вы что же, ни капельки не испугались? — удивленно спросила Симона Литвицкая. Один глаз у нее смотрел прямо, а второй, как всегда, съехал вбок.

— Нет. Я просто поняла, чтобы выжить, я должна быть сильной, — не моргнув, ответила Ольга. — Когда представилась возможность действовать, я действовала быстро и жестоко, как и следует поступать с преступниками. В этом мне помогла книга Ирины Мухиной «Самооборона при помощи косметички».

Я посмотрела на тетю. Та прилежно записала название книги, заявив, что непременно ее купит.

Известный режиссер, также приглашенный в студию в качестве гостя, заявил, что готовятся съемки фильма по истории Ольги и не исключено, что в роли главной героини будет задействована сама Кузнецова.

— На ее месте должна была быть я, — простонала я, безотчетно сжимая кулак и думая: «Если бы Вар не обнюхался тогда кокаином, он бы вспомнил, кто его вырубил, и этой разряженной фифы не было бы сейчас в студии».

— Что ты сказала? — оторвалась от телевизора тетя Мила.

— Ничего. Вся эта передача — подстава, — заявила я.

— Ты просто не читаешь газет и не смотришь телевизор, — возразила тетя Мила. — Об этой девушке рассказывают уже давно. Она — настоящий герой.

— Ладно, — буркнула я и, скрестив руки на груди, обиженно надулась.

— …Съемки фильма начнутся после того, как я закончу книгу своих воспоминаний «Насилие в доме», — с довольным видом сообщила Ольга Кузнецова.

— У нее есть все шансы стать бестселлером, — оскалилась Симона Литвицкая. — В вашей книге вы расскажете о своих чувствах и о том, как он вас изнасиловал?

— Все! Я не могу смотреть это дерьмо, — вскочила я с дивана.

— Женя, тебе это может пригодиться! — запротестовала тетя Мила.

Вернувшись к себе в комнату, я глянула на часы — половина двенадцатого. Ровно неделю назад я последний раз звонила реставратору. Он меня порядком достал своей медлительностью. Номер его телефона намертво засел в моей голове. Набрав знакомые цифры, я услышала печальный голос. Казалось, я подняла старика со смертного одра. Реставратор попросил позвонить ему через недельку, а лучше через две.

— Спасибо, обязательно позвоню. — Я выключила телефон и мысленно воскликнула: «Ну уж дудки! Пришло время нанести ему визит».

Когда я обувалась в коридоре, ко мне подошла тетя.

— Женя, знаешь, что я придумала? — спросила она с видом заговорщика и тут же ответила: — Тебе надо отправить письмо на передачу «Опасности большого города» и рассказать какую-нибудь историю из твоей практики. Тебя пригласят в студию и покажут на всю страну.

— Мне известность ни к чему, — проворчала я, вешая ложку для обуви на крючок.

— Ты знаешь, сколько у той девушки появилось поклонников после телепередачи? — спросила меня тетя Мила. — Не удивлюсь, если она скоро удачно выйдет замуж.

— Ну, совет ей да любовь, — ухмыльнулась я, открыла входную дверь и вышла.

— Несносная девчонка, — донеслись до меня из коридора слова тети.

Я побыстрее захлопнула дверь и ринулась к лифту, а то тетя еще решит, что не все сказала.

Адрес реставратора хранился в моей записной книжке. Сев в «Фольксваген», я вынула из бардачка блокнот, отыскала нужную страницу и, запомнив адрес, убрала на место. Мощный двигатель послушно заработал. Машина плавно устремилась к цели, направляемая моей уверенной рукой. Револьвер, отмычка — все было при мне.

На стальной двери реставратора стояла пара довольно примитивных замков. Я справилась с ними в два счета и вошла в квартиру, напитанную запахами лака, краски и каких-то химикатов. Иван Павлович все в той же серой потертой рубашке сидел в гостинной за большим столом, изучая старинные рукописи, пожелтевшие и рваные. В левой руке у него была зажата лупа, которую он то приближал, то отдалял от листов истлевшей бумаги. В правой же руке старик сжимал авторучку. Ею он заносил свои наблюдения в пухлую тетрадь. Я простояла перед реставратором около минуты, прежде чем он соизволил меня заметить. Лупа с грохотом упала на пол. Челюсть от удивления отвисла, глаза округлились, а на лице появилось выражение тоскливого ужаса.

— Здравствуйте, Иван Павлович, — вежливо поздоровалась я, медленно приближаясь к столу.

— Как вы вошли? — прошептал реставратор. У него от волнения перехватило дыхание.

— Как все нормальные люди, через дверь, — призналась я честно. — Вы забыли ее закрыть.

Реставратор ничего не сказал. Он лишь смотрел на меня, как щенок на рычащий большегрузный трейлер, который движется в его сторону.

— Я за иконой, — сказала я, прервав неловкую паузу. Отдадите сами или мне все тут перевернуть? — Сказав это, я огляделась, как бы размышляя, с чего начать.

— Я с ней еще не закончил, — пискнул реставратор жалобно.

— Дайте-ка я сама взгляну и решу, закончили вы или не закончили, — потребовала я и невзначай, повернувшись, показала ему кобуру с револьвером. — А у вас тут уютно. Будет жаль нарушать эту гармонию.

— Пойдемте, я вам покажу ее, — вздохнул реставратор обреченно, встал со стула и двинулся к двери в меньшую комнату. Я пошла за Иваном Павловичем, готовая ко всему. Эти старики только с виду кажутся безобидными.

Реставратор подвел меня к подставке, на которой сияла обновленными красками та самая икона. Ее оклад, вычищенный и покрытый свежей позолотой, лежал рядом на верстаке, отражая солнечные лучи, пробивающиеся между занавесками.

— Полюбуйтесь, краски еще на стадии «отлипа». — Вы ее погубите, если заберете сейчас, — с тоской в голосе проговорил реставратор.

Я внимательно посмотрела на икону, осторожно коснулась в уголке красочного слоя. Под моими пальцами была гладкая, покрытая лаком поверхность доски.

— Нет, не делайте этого! — бурно запротестовал реставратор, размахивая руками. — Трогать нельзя!

— Я, конечно, профан в этом деле, но мне кажется, что с иконой все в порядке, — сказала я и обошла кругом подставку с иконой. — Я забираю ее.

— А, делайте, что хотите, — безнадежно махнул рукой реставратор.

Что-то в его голосе насторожило меня. Раньше бы я, довольная, ушла, но после того, как немного повращалась в кругах коллекционеров и ценителей антиквара, решила не торопиться.

Поставив икону на пол, я вытащила из кобуры револьвер и навела его на реставратора.