– Я знаю, знаю. – Катя вдруг метеором бросилась к нему, повисла на груди, заглядывая в лицо. – Прости! Ради бога, прости! Не прогоняй меня. Я… я не смогу без тебя…

Последние слова она произнесла уже тихо, еле слышно. Плечи ее поникли. Она тихо заплакала, уткнувшись носом Ивану в рубашку. Он осторожно погладил ее по волосам.

– Перестань. Слышишь, не плачь. Катя…

Она зарыдала еще горше:

– Мне нет прощения. Я преступница!

– Успокойся. Все в прошлом. Только совесть…

Он не договорил. Это было лишним – он и так видел, что Катя терзается раскаянием.

– Все, все. – Иван прижал ее к себе.

Она понемногу успокаивалась, перестала плакать, только прерывисто всхлипывала, точно обиженный ребенок. Он подумал, что мог потерять ее – уехала бы из Москвы и пропала бы одна, без надежного плеча. Вляпалась бы в очередную историю…

Иван держал ее в объятиях и чувствовал, как постепенно отпускает боль. И одновременно с этим его охватила ярость. Жгучая ярость и ненависть к тому, кто едва не погубил его счастье, кто истязал это хрупкое, беззащитное создание, доверчиво прижавшееся сейчас к его груди.

– Мерзавец, – пробормотал Иван сквозь зубы, – какой мерзавец. И держит же его земля.

Ему хотелось увидеть Трефилова, посмотреть ему в глаза. Заявить на него он не может – тот тут же потопит Катю. Но поговорить по-мужски… А для начала разобраться с невестушкой окаянной, с Зойкой.

– Вот что, – Иван мягко отстранил от себя Катю, – мне нужно выйти, побыть одному. Ты ляг, полежи. Никуда не выходи. Все образуется, я обещаю.

– Куда ты? – Она вскинула на него испуганные глаза.

– Да никуда. Просто… во дворе постою. Или до магазина прогуляюсь. Мозги проветрю. Задала ты мне задачку… – Он мрачно усмехнулся.

– Не уходи. – Катя снова вцепилась в Ивана. – Побудь со мной. Мне страшно.

– Чего ты боишься, глупенькая? Трефилов твой сюда не придет. Я скоро вернусь. Принесу тебе тортик.

– Не надо мне никакого тортика, – с отчаянием проговорила Катя. Вздохнула и с безнадежностью опустила руки. – А впрочем, иди, ладно…

– Обещай ждать меня здесь. Ни шагу из дома.

– Хорошо.

Он быстро оделся и вышел.

Холодный воздух слегка освежил его пылающее лицо. Иван вызвал такси и поехал к Борьке. Он молил об одном – только бы они были дома, не на даче! Они ведь по выходным ездят на свою фазенду, а сегодня суббота. К радости Ивана, на звонок дверь распахнула Зойка. Увидела его, удивленно вскинула жирно намалеванные брови.

– Вот те на. Кто к нам пожаловал. Какими судьбами?

Иван оттеснил ее и молча зашел в квартиру.

– Эй, полегче на поворотах. – Зойкино лицо приобрело знакомое злое выражение. – Мы вас в гости не звали, так что нечего тут толкаться.

– Ты, стерва. – Иван надвинулся на нее, глянул в упор. – Я все знаю.

– Нет, вы посмотрите на него! – заголосила Зойка. – Вломился на ночь глядя, еще и обзывается. Что вы знаете?

– Все! – рявкнул Иван. Схватил Зойку за плечи и с силой тряхнул так, что у той дернулась голова. – За такое срок дают! – сказал Иван и тряхнул невестку еще раз.

Из Зойкиной головы одна за другой посыпались шпильки, со звоном ударяясь об узорчатую плитку, ее гладкие обесцвеченные волосы вывалились из пучка и упали ей на плечи. Она испуганно смотрела на Ивана.

– Что здесь происходит? – раздался голос Борьки. Тот стоял на пороге комнаты и с изумлением смотрел на отца и супругу. – Па?

– Ничего, – буркнул Иван. – Разговор у нас с Зоей. Секретный. Ты, сынок, будь добр, не мешай. Дай закончить.

– Странно как-то, – неуверенно проговорил Борька, косясь на Зойку, – у вас… все нормально?

– Отлично все, – сказал Иван и угрожающе глянул на Зойку.

Та молчала, мелкими суетливыми движениями убирая с лица волосы. Борька с недоумением пожал плечами и скрылся в комнате.

– Смотри мне, – прошипел Иван, глядя на невестку испепеляющим взглядом. – Не уймешься, напишу на тебя заявление. Свидетели имеются.

– Да вы о чем? – Зойка шмыгнула носом. – Что я такого сделала, в конце-то концов? Я ж как лучше хотела.

– Как лучше? – Иван почувствовал, что сейчас просто-напросто задушит ее. Вот ведь тварь, даже не стыдится. – Кукиш тебе будет, а не квартира! – Он сунул ей под нос фигу.

– При чем тут квартира? Я разве из-за этого…

– А из-за чего еще?

Иван презрительно скривил губы. Невестка выглядела испуганной и жалкой. Конечно, еще бы. Боится небось, что ее выведут на чистую виду. Он почувствовал, что его злость понемногу проходит.

– Я тебя предупредил, – зловещим полушепотом сказал он Зойке. – Не перестанешь плести интриги, будешь на нарах загорать, а не на Канарах.

Та покрутила пальцем у виска.

– Ненормальный. Допился до белой горячки. То призраки ему мерещатся, то еще что.

Иван уже не слушал ее. Он хлопнул дверью, сбежал по лестнице и вновь очутился на темной улице. В лицо ему сыпанула метель. Иван медленно пошел в сторону метро. Он еще не знал, что именно будет делать, но одно он знал точно – он должен увидеть Трефилова! Посмотреть ему в глаза, сказать, что ему все известно. Что отныне Катя не его раба, а чужая любимая женщина, находящаяся под защитой, и никакая страшная правда не заставит Ивана отречься от нее. Пусть не смеет больше шантажировать ее, иначе все узнают про его деяния…

Суббота. Трефилов по субботам часто дежурит, в отделении вечером пусто, он один в кабинете. Иван прибавил шагу. Через двадцать минут он был в больнице.

– Куда? – спросил охранник на проходной. – Посещения давно закончены.

– Мне нужно к доктору. Плохо себя чувствую, он велел зайти.

Иван для убедительности протянул парню пятьсот рублей. Тот тут же спрятал их в карман.

– Ну ладно, проходите.

Иван зашел на территорию. Прошел заснеженный парк, остановился на мгновение у скамейки. Усмехнулся. Какой же он идиот, действительно думал, что общается с привидением. Хотя, что удивительного – после длительного запоя, тяжелой болезни да еще и транквилизаторов и не в такое поверишь…

Он подошел к своему корпусу. Большинство окон первого этажа были темны, но в кабинете Трефилова горел свет. Иван, не смея поверить удаче, подошел и осторожно заглянул в окно, однако не увидел ничего, кроме стоящего в углу шкафа и тумбы с телевизором. Он почувствовал разочарование. Вдруг этот гад вышел куда-то? Или вообще сегодня дежурит другой врач? Так или иначе, Иван решил проверить лично. Дверь корпуса была не заперта, он вошел в тускло освещенный холл. Вокруг никого. Воровато озираясь, Иван метнулся по коридору. Вот и кабинет.