– Карл… чувствовал боль?

Между нами повисает тишина.

– Я думаю, что он не боялся боли. – Прочистив горло, говорю я. – Согласиться на тяжелое лечение, чтобы продлить жизнь на год, но провести этот год в немощном состоянии… Нет, это не для него. Карл знал, что ему будет становиться хуже с каждым днем, и планировал сделать много важных и полезных вещей.

– И он сделал. – Кивает Диана. – И сделал бы еще больше, если бы не авария.

– Знаю. – Шепчу я.

– Эрик.

– Да?

Диана так взволнована, что в ее глазах видна душа, вздымающаяся волной. Душа, похожая на заблудившийся ветер, дикий шторм, запертый в тесном помещении.

– Тебе тоже кажется, что веселья уже никогда не будет? Жизни не будет? Что все это осталось где-то позади и уже никогда не повторится?

– Тоже. – Признаюсь, кивнув. – Но я не хочу в это верить. Жизнь не такая.

– Мне кажется, что я пришла в кинотеатр на комедию, а с середины без предупреждения началась драма. Вот, что такое сейчас моя жизнь. И если в кинотеатре можно возмутиться по поводу содержания фильма, то, как быть здесь? Кому предъявлять претензии?

– Ты что, когда-то предъявляла в кинотеатре претензии по поводу содержания фильмов? – Хмурюсь я.

– Нет. – Улыбается Диана.

– Уф! Вот сейчас прям реально было страшно! Как будто я пришел на комедию, а с середины фильма всем начинают отрезать головы, и кровь летит на стены.

– Ну, например, у Тарантино всегда так.

Мы улыбаемся друг другу, и мне на душе становится спокойнее.

– Давай-ка, я тебе кое-что покажу. Уверен, тебя это развеселит.

Я нахожу в шкафу старые школьные альбомы, выгребаю и сажусь на кровать. Диана устраивается рядом.

– Готова?

– Да. – Кивает она.

– Тут нам по семь лет. Не спрашивай, где наши зубы. Мы завели специальную коробочку для их хранения. Звучит премерзко, правда?

– Боже. – Хихикает Диана, притягивая альбом ближе. – Серьезно? Это точно вы, а не два гадких утенка?

– Все всегда об этом спрашивают.

Я выхожу из комнаты Дианы, когда она уже засыпает. Мельком замечаю, что на часах половина четвертого. На цыпочках пробираюсь в свою комнату. К счастью, Агата спит. Я снимаю футболку, шорты и осторожно ложусь с другой стороны кровати. Накрываюсь одеялом.

– Мм… – Придвигается ко мне сзади Агата.

Обвивает мою талию ногой, обнимает меня рукой.

Я перестаю дышать, старательно притворяясь спящим.

Диана

Следующие несколько дней я стараюсь держаться от Агаты подальше.

Ухоженная шведка не выглядит лицемерной или расчетливой, но что-то такое подсказывает мне, что она такая и есть. Разумеется, я оставляю эти мысли при себе. Идеальная до кончиков ногтей, всегда до тошнотворного вежливая с четой Линдер, Агата создает впечатление человека, лишь играющего определенную, выбранную для каких-то целей роль.

Я не виню ее за неудобные вопросы, которыми она бомбардировала меня за столом – невеста Эрика имеет на них законные основания. Но притворяться, что я забыла об унижениях, и делать вид, что мы теперь друзья – выше моих сил. Поэтому последние дни сторонюсь ее и поднимаюсь наверх, если она хозяйничает в доме.

Утром мы гуляем с Товой у моря, много разговариваем о жизни, о детях. Она рассказывает мне истории из своей молодости и о детстве своих сыновей. После завтрака гуляем по городу, или Гьорд везет нас на рынок за свежими овощами.

За обедом я молчу, потому что много разговаривает Агата. Иногда мы встречаемся взглядами с Эриком, и я тут же отвожу глаза.

Нужно признать, они с Агатой красиво смотрятся вместе. Хорошая пара. Бывает, я наблюдаю из окна комнаты Карла на то, как они гуляют вечером по берегу. Невеста просит Эрика фотографировать ее в лучах заката и принимает утонченные позы. У нее нет навыков и умений профессиональной модели, но, думаю, снимки получаются красивыми, ведь у нее ноги от ушей, а волосы красиво струятся по ветру.

Но чаще всего я читаю вечерами. Взяла пару книг Эрика из домашней библиотеки и теперь устраиваюсь с ними в кресле, укрывшись пледом. Надо признать, тексты Линдера младшего наполнены удивительным теплом и пронзительным смыслом. Они очень уютные и даже грустные, но с ними я постоянно смеюсь.

Раньше, когда кто-то говорил, что по книгам автора можно судить о его характере и внутреннем мире, я лишь смеялась. Множество стилей, персонажей, сотни историй с кардинально различными поворотами и концовками, десятки литературных приемов и выразительных средств – как среди этого всего отыскать эхо души писателя?

А теперь мне кажется, я вижу Эрика между строк. Вот это его фирменные словечки, вот его манера шутить, а тут его улыбка.

И когда заканчивается книга, я жалею, что так мало было переведено на английский. И начинаю всерьез подумывать о том, чтобы начать учить шведский, ведь мне будет не хватать этого тепла, которое льется между строк.

Иногда мне ночами снится Карл.

И никогда он не ласков со мной. Обычно ворчит что-то, просит какие-то бумаги, приказывает. Не знаю, почему мое подсознание показывает мне его таким. Может, бережет мою психику.

Стоит вспомнить те короткие мгновения, что мы были вместе, и у меня в горле встает ком. Я словно лишилась чего-то очень важного в жизни. А ведь, если так подумать, разве люди становятся такими близкими друг другу за такой короткий срок?

Разве только они уже были вместе в прошлой жизни? Но на такие темы мне не хочется фантазировать и рассуждать. Никакие попытки понять мистическую сущность произошедшего не помогут вернуть мне Карла.

– Он не умер, он всего лишь немного остыл к тебе! – Хохочет в моем сне Катя Морозова.

И я смеюсь вместе с ней.

Во сне эта фраза кажется мне ужасно смешной.

А утром я начинаю сомневаться, не схожу ли с ума. Но потом приходит Това и приносит кофе, и все встает на свои места. Мы вместе ищем исцеление от горечи и поддерживаем друг друга.

Идем гулять на берег, а по возращении снова пьем кофе. Мне кажется, тут вообще почти не пьют ничего другого. Fika правит Швецией – это такая традиция (шведы говорят религия): время от времени делать перерывы на кофе с вкусняшкой или без.

И, кажется, Това с Гьордом поставили себе цель – откормить меня до беспредела, потому что на каждую фика они несут печенье, плюшки, сладости. И неважно, какое время дня, который час, и кто чем занят – фика означает, что весь мир подождет.

А Эрик пьет кофе без сахара. Совсем как Карл.

Я отметила эту особенность еще в первый день пребывания в Истаде. Но с ним мы не успели это обсудить: после той ночи, которую мы провели за разговорами, я избегаю его. Похоже, что у Агаты взрывной характер, и мне не хочется провоцировать ее общением наедине с ее женихом.